Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга III. Чудеса Иисуса

Воскрешение дочери Иаира. В. Д. Поленов. 1871 г.

Здесь рассказ, как и у двух других синоптиков, прерывается эпизодом исцеления кровоточивой женщины. Эпизод заканчивается словами Иисуса, обращенными к женщине: Дщерь! вера твоя спасла тебя; иди в мире и будь здорова от болезни твоей (Мк. 5:25–34). После этого евангелист возвращается к рассказу о воскрешении Иисусом дочери Иаира:

Когда Он еще говорил сие, приходят от начальника синагоги и говорят: дочь твоя умерла; что еще утруждаешь Учителя? Но Иисус, услышав сии слова, тотчас говорит начальнику синагоги: не бойся, только веруй. И не позволил никому следовать за Собою, кроме Петра, Иакова и Иоанна, брата Иакова. Приходит в дом начальника синагоги и видит смятение и плачущих и вопиющих громко. И, войдя, говорит им: что смущаетесь и плачете? девица не умерла, но спит И смеялись над Ним. Но Он, выслав всех, берет с Собою отца и мать девицы и бывших с Ним и входит туда, где девица лежала. И, взяв девицу за руку, говорит ей: «талифа кумй», что значит: девица, тебе говорю, встань. И девица тотчас встала и начала ходить, ибо была лет двенадцати. Видевшие пришли в великое изумление. И Он строго приказал им, чтобы никто об этом не знал, и сказал, чтобы дали ей есть (Мк. 5:35–43).

Воскрешение дочери Иаира. Г. Макс. XIX в.

У Матфея эпизод рассказан гораздо короче. К Иисусу подходит некоторый начальник, говорящий Ему: Дочь моя теперь умирает; но приди, возложи на нее руку Твою, и она будет жива. Иисус, встав, идет за ним вместе с учениками. Далее, после рассказа о кровоточивой женщине, Матфей опускает все, что говорят посланные от начальника, включая известие о смерти его дочери. Мы можем догадаться о ее смерти из того, что, придя в дом, Иисус видит свирельщиков и народ в смятении. Он говорит им: Выйдите вон, ибо девица не умерла, но спит; над Ним смеются. Когда народ выслан, Он входит в комнату, где лежит девочка, берет ее за руку, и она встает. Слух об этом разносится по всей земле той (Мф. 9:18–19, 23–26).

Версия Луки (Лк. 8:41–42, 49–56) почти ничем не отличается от версии Марка, кроме того что он уточняет: у Иаира была одна дочь, лет двенадцати, и та была при смерти. Мы можем вспомнить, что, рассказывая об изгнании беса из отрока, только Лука приводил слова его отца: он один у меня (Лк. 9:38). Другие евангелисты об этом обстоятельстве умалчивали, как и в данном случае они не упоминают о том, что речь идет о единственной дочери. Между тем для эпохи, когда большинство семей были многодетными, такие детали немаловажны: единственный сын или единственная дочь – предмет особой заботы родителей. Отметим, что никто из евангелистов, кроме Луки, не рассказывает о воскрешении сына вдовы наинской, а там тоже говорится о единственном сыне у матери (Лк. 7:12).

Иаир – один из немногих персонажей евангельской истории, который у двух евангелистов (Марка и Луки) назван по имени. Вряд ли имеет смысл искать причину этого в предполагаемом значении его еврейского имени[336]. Скорее, он мог быть назван по имени потому, что был известен раннехристианской общине: возможно, после воскрешения дочери он примкнул к ученикам Иисуса.

Выражение один из начальников синагоги (Мк. 5:22) означает, что Иаир не был ни священником, ни левитом. Он был одним из мирян, которым поручалось ведение молитвенного собрания в местной синагоге: таких мирян в каждой синагоге было несколько. Поскольку синагогальное богослужение не было связано с левитским священством и представляло собой собрание мирян, то и возглавлял его мирянин [337].

У Матфея и Луки Иаир называет свою дочь словом θυ-γάτηρ («дочь»), а у Марка – уменьшительным θυγάτριον («дочка», «доченька»). В тот момент, когда он обращается к Иисусу с просьбой, девочка еще жива, хотя и находится при смерти. Выражение Марка εσχάτως έχει трудно перевести буквально; наиболее близкий перевод: «находится при последнем издыхании». Матфей употребляет выражение άρτι έτελεύτησεν – теперь умирает (от τελευτάω – «кончаться»), у Луки девочка απέθνησκεν – была при смерти (от αποθνήσκω – «умирать»). Отец девочки, следовательно, надеется не просто на исцеление, а на возвращение ее к жизни.

Иаир просит Иисуса возложить на девочку руки. Как мы уже говорили, комментируя рассказ об исцелении согбенной женщины, возложение рук нередко использовалось Иисусом при исцелениях. Начальник синагоги надеялся, что и в данном случае Иисус совершит чудо, возложив руки на его дочь, и вернет ей жизнь.

Между тем, пока Иисус беседовал с кровоточивой женщиной, приходят посланные от начальника синагоги и возвещают о смерти девочки. С их точки зрения, утруждать Учителя больше незачем: произошло непоправимое. Иисуса знали как целителя, но до настоящего момента Он еще никого не возвратил к жизни, потому посланным и казалось очевидным, что ничего сделать уже невозможно.

Евангелисты не передают нам реакцию отца девочки на новость о ее смерти. О том, насколько новость потрясла его, можно только догадываться по обращенным к нему словам Иисуса: Не бойся, только веруй.

Иисус не берет с Собой никого, кроме трех ближайших учеников. Об этой детали умалчивает Матфей, но она присутствует у Марка и Луки. Петр, Иаков и Иоанн составляют круг самых близких к Иисусу лиц, которых Он выделяет даже из числа двенадцати: только их Он берет с Собой на гору, где во время молитвы преображается (Мф. 17:6; Мк. 9:2; Лк. 9:28); только они окажутся рядом с Ним в Гефсиманскому саду (Мф. 26:37; Мк. 14:33), где Он будет молиться Отцу до кровавого пота (Лк. 22:44). В данном случае то, что Иисус берет с Собой только этих трех учеников, указывает на важность, придаваемую Им предстоящему событию.

Воскрешение дочери Иаира. И. Е. Репин. 1871 г.

К тому моменту, когда Иисус приходит к дому Иаира, там уже началась первая часть погребальной церемонии. Под плачущими у Марка понимаются профессиональные плакальщицы, которых нанимали для участия в похоронных обрядах. Именно о таких плакальщицах говорил Экклезиаст в приведенном выше тексте (Еккл. 12:5). Задача плакальщиц заключалась в том, чтобы при помощи песен и громких причитаний, сопровождавшихся определенными телодвижениями и иногда хлопанием в ладоши, создать атмосферу скорби и вызвать слезы у окружающих. О мастерстве плакальщиц и их профессиональной подготовке говорится у пророка Иеремии, где с их образом неразрывно связан образ смерти:

Так говорит Господь Саваоф: подумайте, и позовите плакальщиц, чтобы они пришли; пошлите за искусницами в этом деле, чтобы они пришли. Пусть они поспешат и поднимут плач о нас, чтобы из глаз наших лились слезы, и с ресниц наших текла вода. Ибо голос плача слышен с Сиона: «как мы ограблены! мы жестоко посрамлены, ибо оставляем землю, потому что разрушили жилища наши». Итак, слушайте, женщины, слово Господа, и да внимает ухо ваше слову уст Его; и учите дочерей ваших плачу, и одна другую – плачевным песням. Ибо смерть входит в наши окна, 1871 г. вторгается в чертоги наши, чтобы истребить детей с улицы, юношей с площадей (Иер. 9:17–21).

Матфей упоминает свирельщиков – еще одну непременную категорию участников похорон. Слово αύλιτής («свирельщик», «флейтист») происходит от слова «авлос» (αΰλος), означающего древнегреческий музыкальный инструмент, скорее напоминающий современный гобой, чем флейту: музыкант держал авлос вертикально (в отличие от флейты, располагающейся горизонтально). Как правило, авлос представлял собой деревянную (иногда костяную) трубку с просверленными в ней отверстиями: при нажатии на то или иное отверстие высота звука изменялась. Авлосы использовались для исполнения простых мелодий, которыми сопровождалось пение. Аналогичные авлосам духовые инструменты – халил (Ис. 5:12; 1 Цар. 10:5), угаб (Быт. 4:21; Иов 21:12), машрокита (Дан. 3:5, 7, 15) – использовались у евреев[338] как в храмовом богослужении, так и в других случаях, в частности на похоронах (в русском переводе все эти инструменты обозначаются словом «свирель»).

Слова Иисуса передаются каждым из евангелистов с незначительными различиями, но смысл у всех одинаков: девочка не умерла, но спит. Именно эти слова позволяют толкователям из стана рационалистов говорить о том, что речь идет не о воскрешении, а о выведении из комы. Между тем целый ряд деталей противоречит такому пониманию. Во-первых, тот факт, что ко времени прихода Иисуса уже начались похоронные обряды. Во-вторых, то, что Иисус произносит эти слова еще до того, как вошел в комнату и увидел девочку. В-третьих, тот факт, что девочка уже в течение некоторого времени до этого находилась при смерти (о чем, используя разные термины, но вполне единогласно, говорят все три евангелиста). В-четвертых, наконец, реакция окружающих на слова Иисуса.

Картина, нарисованная евангелистами, призвана подчеркнуть, что речь идет не о сне или коме, а именно о смерти. Слова Иисуса можно понимать двояко: либо Он хочет приуменьшить значимость чуда, чтобы его не разглашали слишком широко (чудо относится к тому периоду Его деятельности, когда Он еще прилагал некоторые усилия к тому, чтобы избежать известности); либо Он переосмысливает само понятие смерти, которая должна восприниматься как сон, успение. Так понимают рассматриваемое место христианские толкователи. Иоанн Златоуст считает, что этими словами Иисус «научает не страшиться смерти, потому что смерть уже не есть более смерть, но стала сном. Поскольку Ему и Самому надлежало умереть, то, воскрешая других, заранее приготовляет учеников Своих к мужеству и спокойному перенесению смерти, так как после Его пришествия смерть сделалась сном»[339].

Воскрешение дочери Иаира. Фреска. XIV в.