Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга III. Чудеса Иисуса

Евангелия не содержат ни одного эпизода, когда Иисус отказал бы кому-нибудь в исцелении. Но Он отказывался совершать чудеса в тех случаях, когда от Него требовали знамения для доказательства Его мессианского достоинства. Он не захотел совершить ни одно из чудес, которых от Него требовал диавол. Он отказал фарисеям и саддукеям, просившим Его показать им знамение с неба (Мф. 16:1–4; Мк. 8:11–12). Чудо ради чуда Его не интересовало. Чудо для доказательства Своего авторитета, подобное некоторым чудесам Моисея (Исх. 4:1–9), Ему было не нужно: Он совершал столько чудес, что не было никакой надобности в дополнительном, показательно-доказательном чуде.

Мария Магдалина. Н. К. Бодаревский. Мозаика. 1895–1907 гг.

К тому же фарисеи требовали чуда якобы для того, чтобы уверовать в Него, тогда как именно вера – главное условие совершения чуда: чудеса являются следствием, а не причиной веры[34]. Те, кто не хотели верить в совершаемые Им чудеса, отказывались видеть очевидное – подобно Цицерону или рационалистам нового времени, считавшим, что чудес не бывает. Таких рационалистов было немало в Палестине времен Иисуса: саддукеи, например, относились к их числу.

Для всякого непредвзятого читателя Евангелий должно быть очевидно: речь в них идет о личности, какой в истории не бывало ни до, ни после. Чудеса и исцеления – лишь один аспект деятельности Иисуса. Исцеления и даже воскрешения, как мы видели, совершались и ветхозаветными пророками, но это были единичные случаи. В Ветхом Завете обилие чудес было характерно только для определенных эпох (прежде всего для времени исхода Израиля из Египта, когда Бог решил особым образом вмешаться в судьбу Своего народа). Новый Завет рисует картину такого вмешательства Бога в историю, которого человечество не знало ни до, ни после этого. Если даже суммировать все чудеса, описанные в книге Исход, их наберется не больше двадцати (включая десять египетских казней), и происходят они на протяжении не менее сорока лет. Евангелия рисуют нам картину общественного служения Иисуса, продолжавшегося чуть более трех лет (если следовать хронологии, восстанавливаемой на основе Евангелия от Иоанна); при этом чудеса исчисляются сотнями, а возможно, и тысячами.

Чудеса Иисуса отличались от ветхозаветных чудес и знамений не только количеством, но и качеством. В Ветхом Завете было мало «добрых» чудес – таких, которые вызывали бы в читателях чувства радости, любви к Богу. Ветхозаветные чудеса – это прежде всего τέρατα (знамения), направленные на устрашение, вызывающие ужас, заставляющие не столько преклоняться перед милосердием Бога, сколько трепетать перед Его могуществом. В Новом Завете перед нами предстает «Бог с человеческим лицом» как в буквальном, так и в переносном смысле. Чудеса, совершаемые воплотившимся Богом, по своей тональности очень существенно отличаются от чудес Моисея и ветхозаветных пророков, подобно тому как поучения Иисуса по тону и содержанию отличаются от заповедей закона Моисеева и пророческих книг.

В синоптических Евангелиях термин τέρατα употребляется главным образом по отношению к чудесам лжепророков (Мф. 24:24; Мк. 13:22). По отношению к чудесам Иисуса синоптики употребляют слово δυνάμεις, обозначающее проявление силы, могущества (от δυναμις – «сила»)[35]. В четвертом Евангелии чудеса Иисуса обозначаются словом σημεία – «знамения» (от σημείον – «знак»). Для синоптиков чудо – это прежде всего явление силы Божией через Иисуса, а знамение – то, чего просят, но не получают от Иисуса Его противники (Мф. 12:38–39; 16:1, 4; Мк. 8:11–12). У Иоанна, напротив, каждое чудо воспринимается как σημείον – знак, указывающий на Божественную природу Иисуса, шифр, под которым скрывается реальность, недоступная людскому взору, но раскрывающаяся посредством веры.

История Ионы. Миниатюра. X в.

Впрочем, не следует преувеличивать значение этой терминологической разницы между синоптиками и Иоанном. Слово σημεία («знамения») в Евангелии от Марка употребляется и применительно к знамениям лжепророков (Мк. 13:22), и по отношению к тем чудесам, которые ученики Иисуса будут творить во имя Его (Мк. 16:17). «Знамение Ионы пророка» – то единственное чудо Иисуса, которое у синоптиков обозначается термином σημείον.

Прочие чудеса в каком-то смысле являются провозвестниками этого главного чуда евангельской истории.

Совершить исцеление для Иисуса было так же естественно, как для врача прописать лекарство обратившемуся к нему больному. Целительная сила исходила из Него даже без Его воли – когда Он не намеревался совершить чудо: от простого прикосновения к Нему люди исцелялись (Лк. 8:46).

Чудеса Иисуса были мотивированы прежде всего Его желанием помочь людям, облегчить их страдания. Мы не находим такой мотивации у ветхозаветных героев за исключением единичных эпизодов. В назаретской синагоге Иисус применяет по отношению к Себе слова пророка Исаии: Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное (Лк. 4:18–19; ср. Ис. 61:1–2). В этих словах пророк описал Того, с Кем были связаны мессианские ожидания, на Кого возлагались упования, в Ком видели спасение. История израильского народа до Иисуса не знала такого человека: Иисус пришел, чтобы исполнить эти ожидания, и не только исполнить, но и превзойти. Об этом свидетельствуют слова, сказанные Им посланникам Иоанна Крестителя: Пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют (Мф. 11:4–5).

Новолетие. Фреска. XIV в.

Лето Господне благоприятное наступило с пришествием в мир Иисуса Христа, и именно этим объясняется то обилие исцелений и чудес, которым сопровождалась Его деятельность. Это был особый период в истории не только Израиля, но и всего человечества. Богу было угодно именно в этот конкретный момент человеческой истории послать в мир Своего Сына, чтобы Он изменил мир раз и навсегда. Да, Его чудеса убедили не всех, так же как Его поучения и притчи не привели к покаянию всех, кто их слышал. Но мы можем полагать, что все, кто хотели получить от Него исцеление, получали его, так же как все, кто хотел последовать Его учению, следовали ему. Иисус, судя по всему, никому не отказывал, даже если иногда по каким-то причинам не сразу откликался на просьбу об исцелении (Мф. 15:23; Мк. 7:27; Ин. 11:6). Неисцеленными и неуверовавшими оставались только те, кто в Него не верил, как и в наше время, несмотря на имеющееся облако свидетелей (Евр. 12:1), одни не хотят верить в Божественность Иисуса, другие – в Его чудеса, третьи – в то, что Он вообще существовал.

Были ли в жизни Иисуса случаи, когда Он не мог совершить исцеление? Оказывается, были. В Евангелии от Матфея рассказывается о том, как жители родного города не захотели признать в Иисусе Мессию на том основании, что Он плотников Сын и что Его братья и сестры продолжают жить на том же месте. Рассказ заканчивается словами: И не совершил там многих чудес по неверию их (Мф. 13:58). В параллельном повествовании Марка говорится еще более определенно: И не мог совершить там никакого чуда, только на немногих больных возложив руки, исцелил их. И дивился неверию их… (Мк. 6:5–6). Иисус не мог совершить чудо, если у тех, над кем чудо могло совершиться, не было веры.

Каждое чудо, совершаемое Иисусом, является для его участников актом богообщения, потому что в Его лице они встречают Бога воплотившегося. У многих исцеление от телесной болезни сопровождается духовным прозрением. Слепорожденного, исцеленного от слепоты, Иисус спрашивает: Ты веруешь ли в Сына Божия? Тот, в свою очередь, спрашивает Иисуса: А кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него? Иисус отвечает: И видел ты Его, и Он говорит с тобою. Слово видел имеет особый смысл для человека, который еще несколько часов или дней назад не знал, что значит видеть, для которого весь мир заново открылся благодаря целительной силе Иисуса. Бывший слепой отвечает словами.· Верую, Господи! И поклоняется Ему (Ин. 9:35–38). Физическое исцеление от слепоты перерастает в духовное прозрение, происшедшее благодаря встрече человека с Богом.

В Ветхом Завете лишь немногие избранники Божии удостаивались такого общения с Богом, которое можно было бы назвать встречей лицом к лицу. О Моисее с изумлением рассказывается, что Бог говорил с ним лицом к лицу, как бы говорил кто с другом своим (Исх. 33:11). В Евангелиях перед нами проходят десятки персонажей, с каждым из которых воплотившийся Бог говорит как с другом. Люди слышат Его поучения, присутствуют при совершении Им чудес, и каждая встреча с Ним становится встречей с Богом – Тем, Который не скрыт от людей в облаке на вершине горы (Исх. 19:16), но Который приходит в самую гущу человеческой обыденности для того, чтобы сделать эту обыденность чудом.

4. Чудеса Иисуса в современной новозаветной науке

Чудеса Иисуса не поддаются рациональному объяснению, однако ставить под сомнение саму их возможность, считать их лишь благочестивыми легендами, сочиненными последователями Иисуса много десятилетий спустя, – значит вычеркивать из Евангелий огромный пласт свидетельств, весьма многочисленных и разнообразных. Евангелие без чудес перестает быть «благой вестью», так как из него изымается важная часть того, что составляет самую суть этой вести[36].

«Иисус минус чудеса»[37] – это искусственный научный конструкт, не соответствующий евангельскому образу Христа. Такие произведения, как «Жизнь Иисуса» Гегеля или Ренана, уже в силу того, что игнорируют повествования о чудесах, не пытаются вдуматься в них и дать им какое-либо толкование, теряют связь с реальным, историческим Иисусом. От них – лишь один шаг полного отрицания историчности Иисуса из Назарета.

Мы уже приводили наиболее показательные цитаты из книг философов-рационалистов, касающиеся чудес. Некоторые из этих цитат сегодня вызывают улыбку – например, слова Канта о том, что «мудрые правительства», хотя и могут допустить, что в старину чудеса действительно бывали, «новых чудес уже не дозволяют». Однако скептический взгляд на феномен чуда, на все сверхъестественное и не поддающееся рациональному объяснению, так же распространен в наши дни, как в эпоху Просвещения. Аргументы сегодня используются иные, но суждения скептиков в отношении чудес так же безапелляционны[38]. Дж. Тайсон, автор книги «Новый Завет и раннее христианство», утверждает: