Камуфлет

«В тисках коротких желаний!». Круто, хоть на диктофон пиши. Но копить больше нельзя — голова лопнет.

— На минуту отлучусь.

В туалете, он же ванная, закрылся на задвижку. При себе у меня всегда кусок плотной бумаги и карандаш, тупой, не сломается. Лучше тупой карандаш, чем острая память.

Анекдотец вспомнился. Сидят мужики в сортире — и через стенку:

— У тебя бумага есть?

— Не-а. Только карандаш.

Сейчас для памяти набросаем. Тут чем короче, тем лучше.

Сперва главное — «УПРЕЖДЕНИЕ».

Что там дальше? Да, провалы агентов, спросить. Так и запишу: «Провалы —?».

Ещё? Смотреть на перспективу, точно, «2–5 лет». А, да, метро — через толпу, двойной эффект: «метро х 2». И ещё смачное выражение: дальше жопы не видим; так и запишу — «жопа». А ещё? Доллар будет падать: «продать все $». И, ага, Вексельберг, в тисках коротких желаний: «фаберже» и «тиски».

Уместилось на одной страничке.

Оборотка чистая, если что; а то книжка записная в пиджаке осталась, в комнате.

Итак, добыча стреножена. Попалась, теперь не ускакаешь.

В голове, освободившейся от груза, просветлело. Интересно получается. Сидим уже больше часа. При этом он про меня узнал много чего, а я-то о нём? А вдруг это правда? Что у нынешних рыцарей плаща и кинжала на уме лишь карьера? Может, и Белый скурвился? Потрошит меня, а я, наивный дурак, душу изливаю.

Стоп, ты что, охренел? Сам же пригласил, это же Белый. Но против фактов не попрёшь. Да, мне скармливают дельные мысли и метафоры, но о себе-то — молчок. Нехорошо получается. Контрольный вопрос нужен, вот что.

Ого, «Бостон» уже на исходе.

— С облегчением, Костя! Народ готов разврат продолжить?

— Знамо дело. Послушай, а как ты служил там с особой приметой? — я огладил свою причёску. — Парик носил, стригся наголо? Или красился, как Киса Воробьянинов?

— На себе не показывай, Костя. Ладно, открою тайну. Меня посылали туда, где все такие же, — теперь он пригладил белоснежную шевелюру.

Не понял. Но Белый уже со стаканом: