— Не слишком ли самонадеянно для такой маленькой твари упоминать себя во множественном числе? — перебил чёртик.
Мышь ничего не сказала, только шевельнула хвостиком. И тотчас же Данил почувствовал, что за ним наблюдают со всех сторон. Это было очень назойливое ощущение — что-то вроде жужжания комара ночью над самым ухом. Оглянувшись, Данил сначала не увидел ничего нового, однако присмотревшись внимательней, он будто приоткрыл крышку секретной шкатулки, из который рекой хлынули серые, белые, с грудкой в крапинку или с полосой, как у бурундуков или гоночных автомобилей, грызуны. Множество глаз-бусин смотрели на Данила и Тимоху со всех сторон (один глаз даже был размером с пятирублёвую монетку — увеличенный сосулькой, сквозь которую мышка за ними наблюдала).
Мышь (про себя Данил назвал её Первой Мышью) спокойно сказала:
— Мы наблюдали за тобой с того момента, как ты оставил первые следы на снегу. Скажи, ты ведь не отсюда, верно? Я имею ввиду, не из этого мира?
Данил дёрнул чёртика за хвост и зашептал:
— Первый раз вижу, чтобы мыши разговаривали. Что мне сказать?
— Все животные умеют разговаривать, — неохотно сказал чёртик. Он не больно-то любил делиться знаниями, которые, согласно его представлениям, попадали в категорию тайных. Человек должен заслужить возможность их узнать, и у Тима не было полной уверенности, что мальчишка сделал к этому все необходимые шаги. — Просто в твоём мире они слишком запуганы людьми, которые считают себя королями и императорами всего сущего. Скажи ей, что счастлив с ними познакомиться.
Данил стеснительно поделился с мышкой этой информацией. Она торжественно поклонилась — а точнее, припала к земле, как будто готовилась схватить пролетающую мошку. В её шкурке серебрились кристаллики снега.
— Я бежал из другого мира от большой опасности. Мне помог вот этот чёртик. Его зовут Тим.
— Ты первый встреченный нами живой человек, — сказала мышка, умильно сложив лапки на груди и поведя носом по сторонам. — Рано или поздно все они пробудятся ото сна. Они стоят так уже много-много лет, тысячей мышиных жизней не хватит, чтобы измерить это время. Никто из зверей больше не верит, что эти каменные истуканы когда-нибудь пробудятся, но мы-то из мышиного племени! А каждая мышка немного оракул. Так же, как вороны.
— А вороны что?
Мышиные глазки не отрывались от пера за ухом чертёнка.
— Вижу, ты уже познакомился с ними достаточно близко. Когда все люди застыли, эти птицы решили, что они теперь здесь хозяева. Съели всю еду, которую нашли под открытым небом, а потом принялись за механизмы, которые мастерили люди. Их желудки переваривали даже железо. Когда ничего не осталось, они совсем осмелели и принялись за людей, срывая с них шапки и долбя клювами макушки. Тебе повезло, что унёс ноги. Ты — мягкий, как кусок хлебушка — для них лакомый кусочек.
— Он бросился прогонять ворону, — вставил Тим. — Отбивать голову того бедняги. Только было уже поздно. Если нет головы — люди ни на что не способны. Верно я рассуждаю?
Первая Мышь строго ответила:
— Конечно, без головы они не полезнее ночного горшка. К тому же, становятся ужасно доверчивыми, точнее,
Тим пощекотал Данила пером за ухом.
— До сих пор не понимаю, что тебя заставило угрожать тому ворону? Он был едва ли не больше тебя!
— Просто подумал — если этот мир похож на мой, то, наверное, где-то должен быть ещё один я, такой же истукан, похожий на вазу или булыжник, как все эти… — Данил задумчиво подвигал ногой, будто проверяя, что она ещё не превратилась в камень. — Может, у него ещё есть голова… а если нет? Если её уже склевал какой-нибудь ворон? Может, кто-то, так же как я, подойдёт и прогонит птицу.
Мыши отозвались одобрительным гомоном. Глядя на всю эту ораву, Данил вспомнил их с мамой походы по зоомагазинам.
ebooksa