Турецкий гамбит

Оркестр грянул торжественный Преображенский марш.

Вперед лихо выкатился гвардейский полковник, отсалютовал и звонким, подрагивающим от волнения басом зачеканил:

– Ваше им-ператорское величчество! Па-азвольте от офицеров вашего личчного конвоя пре-паднести ззза-латую саблю с надписью «За храбрость»! В оз-намено-вание са-авместной рратной службы! Куплена на личные средства офицеров!

Один из флигель-адъютантов шепнул Варе:

– Вот это ловко. Молодцы!

Государь принял подарок, вытер перчаткой слезу.

– Благодарю, господа, благодарю. Тронут. Всем вышлю от себя по сабле. Полгода, так сказать, из одного котелка…

Он не договорил, только махнул рукой.

Вокруг растроганно засморкались, кто-то даже всхлипнул, а Варя внезапно увидела в чиновной толпе, стоявшей подле самого крыльца, Фандорина. Этот-то как сюда попал? Невелика фигура – титулярный советник. Однако тут же разглядела рядом с Эрастом Петровичем шефа жандармов, и все разъяснилось. В конце концов, истинный-то герой пленения турецкой армии – Фандорин. Если б не он, здесь бы сейчас парадов не устраивали. Тоже, наверно, награду получит.

Эраст Петрович поймал Варин взгляд и состроил ипохондрическую гримасу. Всеобщего воодушевления он явно не разделял.

После парада, когда она весело отбивалась от черноглазого флигель-адъютанта, все пытавшегося найти общих петербургских знакомых, Фандорин подошел и, слегка поклонившись, сказал:

– Прошу извинить, господин п-полковник. Варвара Андреевна, нас с вами хочет видеть император.

Глава одиннадцатая,

в которой Варя проникает в высшие сферы политики

«Таймс» (Лондон), 16(4)декабря 1877 г. Дерби и Карнарвон грозят отставкой

Вчера на заседании кабинета министров граф Биконсфильд предложил потребовать от Парламента чрезвычайного кредита в 6 миллионов фунтов стерлингов на снаряжение экспедиционного корпуса, который в скором времени может быть отправлен на Балканы, дабы защитить интересы империи от непомерных притязаний царя Александра. Решение было принято, несмотря на противодействие министра иностранных дел лорда Дерби и министра колоний лорда Карнарвона, выступающих против прямой конфронтации с Россией. Оба министра, оказавшиеся в меньшинстве, подали ее величеству прошения об отставке. Реакция королевы пока неизвестна.

Для парада в высочайшем присутствии Варя надела все самое лучшее, поэтому краснеть перед государем за свой наряд (да еще со скидкой на походные условия) ей не придется – вот первое, что пришло в голову. Бледно-лиловая шляпа с муаровой лентой и вуалью, фиолетовое дорожное платье с вышивкой по корсету и умеренным шлейфом, черные ботики на перламутровых пуговках. Скромно, без аффектации, но прилично – спасибо букарештским магазинам.

– Нас будут награждать? – спросила она по дороге у Эраста Петровича.

Он тоже был при параде: брюки со складочкой, сапоги начищены до зеркального блеска, в петлице отутюженного сюртука какой-то орденок. Ничего не скажешь, смотрелся титулярный советник совсем неплохо, только больно уж молод.

– Вряд ли.

– Почему? – изумилась Варя.