– Да уж не обессудьте, Лаврентий Аркадьевич, – унылым голосом сказал канцлер. – Испытываю сомнения. Слишком авантюрно получается, даже и для господина Дизраэли. А герои подождут. Ожидание награды – приятнейшее из времяпрепровождений. Так что излагайте, а мы послушаем.
Мизинов молодцевато расправил плечи и, вопреки ожиданиям, обратился не к Фандорину, а к Варе:
– Госпожа Суворова, расскажите подробно про обе ваши встречи с корреспондентом газеты «Дейли пост» Шеймасом Маклафлином – во время третьего плевненского штурма и накануне прорыва Османа-паши.
Что ж – Варя рассказала.
Оказалось, что и царь, и канцлер хорошо умеют слушать. Корчаков перебил только два раза. Сначала спросил:
– Это какой же граф Зуров? Не Александра Платоновича сын?
А во второй раз:
– Так, значит, Маклафлин с Ганецким хорошо знаком, если назвал по имени-отчеству?
Государь же раздраженно ударил ладонью по столу, когда Варя объясняла про информаторов, которыми обзавелись в Плевне многие из журналистов:
– Ты мне еще не объяснил, Мизинов, как вышло, что Осман всю армию для прорыва в кулак стянул, а твои лазутчики вовремя не донесли!
Шеф жандармов заволновался, готовясь оправдываться, но Александр махнул рукой:
– Потом. Продолжай, Суворова.
«Продолжай». Каково? В первом классе, и то на «вы» называли. Варя демонстративно выдержала паузу, но все-таки довела рассказ до конца.
– По-моему, картина ясная, – сказал царь, взглянув на Корчакова. – Пускай Шувалов готовит ноту.
– А я не убежден, – ответил канцлер. – Послушаем выводы почтеннейшего Лаврентия Аркадьевича.
Тщетно Варя силилась понять, из-за чего у императора и его главного дипломатического советника возникли разногласия. Ясность внес Мизинов.
Он достал из-за обшлага несколько листков и, откашлявшись, заговорил, очень похожий на зубрилу-отличника:
– Если позволите, я от частного к общему. Итак. Прежде всего должен повиниться. Все время, пока армия осаждала Плевну, против нас действовал хитрый, жестокий враг, которого моя служба не сумела вовремя выявить. Именно из-за козней этого тщательно законспирированного врага мы потеряли столько времени и людей, а 30 ноября чуть и вовсе не лишились плодов всех наших многомесячных усилий.
При этих словах император осенил себя крестным знамением.
– Уберег Господь Россию.
ebooksa