– Значит, преследовать не будут. Войти в город колонной, с развернутым знаменем и барабанным боем, я – впереди, на Гульноре, – распаляясь, заходил по кабинету Соболев. – Пока не рассвело, чтоб не видно было, как нас мало. И к дворцу. Без единого выстрела! Вынесут мне ключи от Константинополя?
– Непременно вынесут! – горячо воскликнул д"Эвре. – И это уже будет полная капитуляция!
– Англичан поставить перед фактом! – рубил рукой воздух генерал. – Пока очухаются, город уже русский, и турки капитулировали. А коли что сорвется – семь бед, один ответ. Сан-Стефано захватывать мне тоже никто не дозволял!
– Это будет беспрецедентный финал! И подумать только, я окажусь непосредственным свидетелем! – взволнованно молвил журналист.
– Не свидетелем, а участником, – хлопнул его по плечу Соболев.
– Не пущу! – встал перед дверью Перепелкин. Вид у него был отчаянный – карие глаза выпучены, на лбу капли пота. – Как начальник штаба заявляю протест! Опомнитесь, ваше превосходительство! Ведь вы генерал свиты его величества, а не башибузук какой-нибудь! Заклинаю!
– Прочь, Перепелкин, надоели! – прикрикнул на рационалиста грозный небожитель. – Когда Осман-паша из Плевны на прорыв пошел, вы тоже «заклинали» без приказа не выступать. Аж на коленки бухнулись! А кто оказался прав? То-то! Вот увидите, будут мне ключи от Царьграда!
– Как здорово! – воскликнул Митя. – Правда, замечательно, Варвара Андреевна?
Варя промолчала, потому что не знала, замечательно это или нет. От Соболевской лихости у нее закружилась голова. И еще возникал вопрос: а ей-то как быть? Маршировать под барабан с егерским батальоном, держась за стремя Гульноры? Или оставаться среди ночи во вражеском городе одной?
– Гриднев, оставляю тебе моих конвойцев, будешь стеречь банк. Не то местные разворуют, а свалят на Соболева, – сказал генерал.
– Ваше превосходительство! Михал Дмитрич! – взвыл прапорщик. – Я тоже в Константинополь хочу!
– А кто будет Вагвагу Андгевну охганять? – укоризненно прокартавил д"Эвре.
Соболев достал из кармана золотые часы, со звоном откинул крышечку.
– Половина шестого. Часа через два – два с половиной начнет светать. Эй, Гукмасов!
– Слушаю, ваше превосходительство! – влетел в кабинет красавец-хорунжий.
– Собирай роты! Строить батальон в походную колонну! Знамя и барабанщиков вперед! И песенников тоже вперед! Пойдем красиво! Гульнору седлать! Живо! В шесть ноль-ноль выступаем!
Ординарец стремглав выбежал, а Соболев сладко потянулся и сказал:
– Ну-с, Варвара Андреевна, или стану героем почище Бонапарта, или сложу, наконец, свою дурную голову.
– Не сложите, – ответила она, глядя на генерала с искренним восхищением – уж до того он сейчас был хорош, истинный Ахиллес.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – суеверно поплевал Соболев.