Глубина

– Что вы здесь делаете, мисс? Разве вы не знаете, что у нас чрезвычайная ситуация…

– П-произошло недоразумение, – пробормотала она.

Нет времени объяснять. В любом случае она вряд ли могла рассказать ему, что сделала или что ее сочли сумасшедшей.

– Что происходит?

– Мы столкнулись с айсбергом.

Перед мысленным взором Энни белые бумажки летели из ее рук, планировали по воздуху, тонули в черной воде. Радисты совершили ошибку, не предупредив капитана раньше. Это была их вина, а не ее. Не так ли?

Мужчина повлек Энни за собой, практически таща по узкому коридору к лестнице. Зачем-то стучал в другие закрытые двери, пока они шли мимо.

– Пассажирам приказано надеть спасательные жилеты и ждать дальнейших инструкций, но не все слушают. Они цепляются за надежду, что корабль непотопляем, но я бы предпочел этого не выяснять. – Боксер вытянул шею, заглядывая в скудно освещенный коридор. – Это здесь держат арестованных? Вы не знаете, есть ли еще кто-то, запертый в этом коридоре?

– Вы кого-то ищете?

– Моего приятеля, Леса. С ним тоже произошло… э-э-э недоразумение. Они сказали, что запрут его в канатном ящике. Вы знаете, где это?

Он очень волновался о друге. Энни слышала это по напряжению в голосе.

– Простите, не знаю. Могу лишь предположить, что это на самом нижнем уровне.

Боксер потер плечо, которым выбивал дверь.

– Тогда я продолжу поиски, – сказал он, подталкивая девушку вверх по ступенькам. – Вам лучше подняться на палубу на случай, если начнут эвакуацию корабля.

– Благодарю вас. – Она подумала, не предложить ли ему помощь в поисках, но в тот момент ее волновала только Ундина.

Возможно, за ребенком никто не присматривал. Холодный ужас сжал горло Энни: если с Ундиной что-нибудь случится, она никогда себе этого не простит.

Она помчалась вверх по лестнице, мимо пассажиров, нерешительно спотыкающихся, ищущих пропавших членов семьи. Многие были одеты в пижамы. Энни хотела им помочь – всем помочь, – но капитан мог снова приказать запереть ее в недрах корабля, когда тревога закончится.

Энни двинулась сквозь толпу в противоположном направлении.

Пассажиры в громоздких спасательных жилетах пытались подняться на палубу, теряя самообладание. Некоторые останавливались, не в силах сделать еще один шаг. Энни упорно не останавливалась. Прошла мимо пары женщин из третьего класса, от которых пахло сардинами и сыром. Они держались за руки, чтобы толпа не могла их разделить. Обошла троицу седовласых мужчин в траурных одеждах, которые медленно поднимались по лестнице, пыхтя и отдуваясь на каждой третьей ступеньке. Энни практически сбила с ног двух плачущих детей, тащившихся за матерью и отцом, и не обратила внимания на череду эпитетов, которые отец семейства бросил ей вслед. Это не имело значения.

Сейчас все это не имело значения.