Ожившая тень

22
18
20
22
24
26
28
30

Мать Мёнгиля стояла неподвижно, молча, бледное её лицо было безучастным, почти спокойным — казалось, она не поняла ещё, какое случилось несчастье. Рядом с ней, склонив седую голову, стоял Хенгю и что-то тихо ей говорил.

Когда-то Хенгю работал в одной партийной ячейке вместе с отцом Мёнгиля, потом вместе с ним партизанил. После гибели отца Мёнгиля он остался лучшим другом его жены и сына. Мёнгиль, бывало, целыми днями пропадал у него, да и Хенгю частенько заглядывал в их маленький домик.

Сейчас мать Мёнгиля, как и всегда в тяжёлую минуту своей жизни, ждала от него помощи, и другие ждали, он знал это.

— Товарищ Сунбо́,— обратился Хенгю к отцу Кёнпхаля,— когда вы ушли вчера с мельницы?

Дядюшка Чан с горестным выражением лица развёл руками:

— Да разве я помню? Часов десять небось уже было…

— А кто заходил к вам последним? — вступил в разговор милиционер.

— Кажется, дед Чхонсе́… Да-да, он…— От волнения отец Кёнпхаля никак не мог собраться с мыслями.— Он ещё принёс молоть кукурузу. Часов в десять, правильно…

Крестьяне напряжённо вслушивались в эту беседу. Но вот кто-то негромко сказал:

— Не иначе, свои это сделали…

И словно бомба разорвалась вдруг в толпе. Все зашумели, заговорили:

— А то как же, ясно — свои…

— Кто последний был, тот и мотор испортил…

— Говорят, песок сыпанули.

Из-за чьего-то плеча выглянуло круглое лицо Пак Пхунсама.

— Э-э-э…— начал он.— Вчера ночью я видел, как Чинтхэ́ тащил на спине мешок с мельницы…

— Какой Чинтхэ? Тот, что за свиньями ходит? — заорал старик Чо: он был туговат на ухо и всегда кричал что есть мочи.

Хенгю спокойно посмотрел на Пака.

— В котором часу это было? — спросил он.

Пак Пхунсам, казалось, только и ждал этот вопрос: