Мать Мёнгиля стояла неподвижно, молча, бледное её лицо было безучастным, почти спокойным — казалось, она не поняла ещё, какое случилось несчастье. Рядом с ней, склонив седую голову, стоял Хенгю и что-то тихо ей говорил.
Когда-то Хенгю работал в одной партийной ячейке вместе с отцом Мёнгиля, потом вместе с ним партизанил. После гибели отца Мёнгиля он остался лучшим другом его жены и сына. Мёнгиль, бывало, целыми днями пропадал у него, да и Хенгю частенько заглядывал в их маленький домик.
Сейчас мать Мёнгиля, как и всегда в тяжёлую минуту своей жизни, ждала от него помощи, и другие ждали, он знал это.
— Товарищ Сунбо́,— обратился Хенгю к отцу Кёнпхаля,— когда вы ушли вчера с мельницы?
Дядюшка Чан с горестным выражением лица развёл руками:
— Да разве я помню? Часов десять небось уже было…
— А кто заходил к вам последним? — вступил в разговор милиционер.
— Кажется, дед Чхонсе́… Да-да, он…— От волнения отец Кёнпхаля никак не мог собраться с мыслями.— Он ещё принёс молоть кукурузу. Часов в десять, правильно…
Крестьяне напряжённо вслушивались в эту беседу. Но вот кто-то негромко сказал:
— Не иначе, свои это сделали…
И словно бомба разорвалась вдруг в толпе. Все зашумели, заговорили:
— А то как же, ясно — свои…
— Кто последний был, тот и мотор испортил…
— Говорят, песок сыпанули.
Из-за чьего-то плеча выглянуло круглое лицо Пак Пхунсама.
— Э-э-э…— начал он.— Вчера ночью я видел, как Чинтхэ́ тащил на спине мешок с мельницы…
— Какой Чинтхэ? Тот, что за свиньями ходит? — заорал старик Чо: он был туговат на ухо и всегда кричал что есть мочи.
Хенгю спокойно посмотрел на Пака.
— В котором часу это было? — спросил он.
Пак Пхунсам, казалось, только и ждал этот вопрос: