Он поднял голову. Амадео стоял у решетки с очередной книгой в руке — недавно в библиотеке снова была поставка. Великолепные волосы, которые он ни в какую не хотел стричь, спускались ниже лопаток — сегодня принц почему-то не собрал их в хвост. Шрам, оставленный Буйволом три с половиной года назад, нисколько не портил красивое лицо, на котором застыло беспокойство. Беспокойство за него. Йохан прижал ладони к глазам и глухо застонал.
— Йохан, да что с тобой? Тебе плохо? — Амадео присел рядом, положив книгу на край кровати. — Отвечай!
Он помотал головой.
— Все в порядке, просто я… Я скоро выйду на свободу. Начальник сказал, что сегодня меня переводят, и…
— Так это же замечательно, — в голосе прозвучала искренняя радость, и Йохану стало еще хуже. — Почему ты ведешь себя так, будто совсем этому не рад?
— Я рад, просто… Амадео, — Йохан отнял руки от лица и умоляюще посмотрел на него. — Обещай, что наймешь нового охранника. А лучше двух. Ладно?
На губах Амадео появилось подобие улыбки.
— Так вот что тебя беспокоит. Йохан, ты прекрасно знаешь, что мне ничего не грозит.
— Знаю! — огрызнулся тот. — Но все равно! Почему я не должен волноваться о своем единственном друге?!
Амадео сжал его плечо. Слова Йохана тронули до глубины души. Друг был с ним все время, ни на шаг не отступился, даже узнав, за какое преступление сосед по камере попал сюда, и заставил снова вспомнить о доверии, которое Амадео похоронил глубоко в душе.
Некстати вспомнился Ксавьер, но он пинком прогнал эту мысль. Йохан совсем не такой, никогда не лгал, даже по мелочам. Такой человек не умеет обманывать, у него все написано на лице.
— Йохан, — он обнял друга. — Спасибо большое, что заботился обо мне все это время, защищал, выслушивал, поддерживал. Я очень тебе благодарен, без тебя я бы не выжил здесь. Ты заслужил свободу, поэтому, прошу, не отказывайся от нее.
Тот шмыгнул носом и кивнул.
— Хорошо. Но у меня есть одна просьба.
— Какая?
Йохан отстранился, вытер глаза и очень серьезно посмотрел на Амадео.
— Можно я буду навещать тебя, пока ты не выйдешь?
Огромная гостиная была погружена в полумрак. Свет исходил лишь из камина, у которого в больших мягких креслах удобно расположились трое. Женщина потягивала вино, мужчины — виски. В одном из стаканов тихонько постукивал лед, в другом не было ничего, кроме алкоголя.
— Дорогая Жаклин, — наконец нарушил тишину крупный, широкоплечий мужчина. Когда-то его можно было назвать красивым, но сейчас лицо пересекал огромный алый шрам, тянувшийся от правого виска через переносицу к левой щеке. — Вы говорили, что никаких проблем с Санторо не предвидится, что он потонет в собственном дерьме. Так, кажется?
— Леди не полагается оперировать такими выражениями, — холодно отозвалась та, делая глоток из бокала. — Но вы правы. Я и предположить не могла, что он сумеет выбраться из ямы, в которую его загнали.