— Но все же, — он запустил пальцы в волосы, поймал прядь и начал накручивать на палец, — Киан знает не все. Кто ему доложит, если действительно?..
— Не сбрасывай со счетов эту версию, — посоветовал Ксавьер. — Но особо рассчитывать на нее не стоит. Слишком уж разрозненными выглядят события, и письмо Грегорио совершенно сюда не вписывается.
— Возможно, ты прав. — Амадео устало закрыл глаза. В середине лба резко и сильно запульсировала боль и спустя мгновение растеклась по всему черепу.
Не подавая вида, он попрощался с Ксавьером. Как только за другом закрылась дверь, упал в кресло и прижал ладони к вискам. Голова раскалывалась, в глазницах горел огонь. При любой попытке выстроить мысли в простую и понятную цепочку организм сопротивлялся, награждая его очередным приступом.
Амадео застонал и, выдвинув ящик стола до упора, зашарил в нем, но пузырек куда-то делся.
— Я выбросил таблетки, — раздался от двери голос Цзиня.
Амадео поднял голову и уставился на врача покрасневшими глазами.
— Что? Зачем?
— Они бесполезны. — Цзинь обмахивался веером. — Никакого эффекта. Очередной эксперимент не удался, прости.
— Черт. — Амадео прижал кулак ко лбу. — А существует ли вообще лекарство? Или мы зря теряем время?
— Не скажу, что в мире предостаточно препаратов, чтобы ты продержался до конца жизни. — Цзинь изящно опустился в кресло. — Но кое-что раздобыть получится. На крайний случай придется скатиться в запрещенку. — Лисьи глаза прищурились. — Надеюсь, ты отмажешь меня от тюрьмы.
Амадео не сразу понял, что это была шутка.
Генри залпом выдул пиво, рыгнул так, что спавшие под потолком ночные бабочки испуганно взметнулись, и, смяв банку, швырнул ее в угол. Попасть в мусорную корзину он даже не пытался — на полу валялось уже с десяток алюминиевых комков.
По «ящику» шпарили одно и то же: возвращение сына Солитарио наделало много шума. И надо же — вернул его брат похитителя! Журналюги в очередь перед воротами выстраивались, чтобы мельком увидеть чертова клопа. Надо же, выжил!
Генри почесал пузо и снова рыгнул. Он-то надеялся, что Солитарио сразу отправит Томаса в подвал для пыток — разные ходили слухи о работорговце, который куда-то вдруг испарился после встречи с красавчиком — но нет, Солитарио спас его! И Генри никак не мог понять, зачем.
Томас уже давно стал помехой — никаких целей в жизни, сидит себе на мешке травы да приторговывает. А вот Генри стремился к большему. Он хотел стать самым богатым и авторитетным торговцем живым товаром, и ударившийся в мораль братец только раздражал.
Раньше за Томасом подобного не водилось. Скорее, он демонстрировал безразличие к тому, чем занимается старший брат, главным условием поставив не лезть со своими проблемами в его огород. Но после прошлогоднего рейда через Атлантику все в одночасье изменилось.
Сдав Солитарио заказчику, они прыгнули в тачку, что ждала их на аэродроме, и покатили к границе. Всю поездку Томас молчал, как рыба об лед, и едва ли пробурчал «ничо не надо», когда Генри остановился у «Макдональдса». Еще несколько дней он провел в своем номере в захудалом мотеле, где они остановились переждать песчаную бурю — в это время года дуло как не в себя, взметая горы песка, и передвигаться по плохой дороге было попросту опасно. Выползал он только за очередной порцией дрянной жратвы, которой торговал в забегаловке хозяин, а затем снова уходил в подпол. Чем он там занимался с утра до ночи, Генри не знал, да его это не интересовало. В голове зрела мысль заняться работорговлей — исчезновение Марсело Флавио давало неплохие шансы на успех.
А на чудачества младшего он не обратил внимания. Пусть занимается чем хочет, хоть идет сдаваться с повинной.
Спустя несколько месяцев пришло неожиданное сообщение — им позволено вести торговлю там, откуда их с позором выгнали. Генри ожидал, что Томас высокомерно откажется (сам он поступил бы именно так), но, к его удивлению, братец поджал хвост и согласился, заключив соглашение с мексикашками, в первую очередь с тем, кто «заказал» тогда Солитарио. Генри хотел возмутиться, но до него вовремя дошло: появился отличный шанс отомстить красавчику за давнюю обиду. И не только за нее: в самолете тот необдуманно надавал угроз, и у Генри чесались руки укоротить наглецу язык. Нет, он тогда ничуть не испугался. Но никто, никто не смеет так с ним разговаривать!
ebooksa