— Что именно подчеркивает грим?
Левон достал сигареты, протянул Костенко. Тот кивнул на табличку «Курить строго воспрещается». Левон отмахнулся:
— Правила написаны для того, чтобы их нарушать...
— Ты не ответил мне, Левон...
— Э, ерунда!.. Я хочу нарушить правила, которые мне предложили в клинике год назад... Только не говори, Слава, что я хорошо выгляжу, ладно? Тогда я приглашу тебя консультантом в мою новую картину.
3
Художник кинокартины Рыбин, набросав по памяти портрет Кешалавы, сказал:
— Все-таки, товарищ полковник, лучше вам поговорить с нашим фотографом. Вдруг у него есть снимок этого самого Кешалавы.
— Вот он, — обрадованно сказал фотограф группы Сурахитдинов, достав из закрепителя сильно увеличенный негатив. — Видите, возле Леночки стоит. Это было на натуре, мы тогда снимали эпизод неподалеку от ресторана «Эшеры». Много машин останавливалось: все интересуются кино... Вот он, Кешалава, видите? А мне как раз надо было сделать повторное фото Леночки — гримеры с ее прической совсем заврались. То она в кадре с косой была, а то оказалась с завивкой. Снимаем-то как? Сначала играем финал, а потом начинаем снимать начало. Без моих снимков каждой сцены можно все забыть, все напутать, а потом как фильм склеивать?
Костенко снова посмотрел на портреты Кешалавы, которые ему сделал Рыбин, и сказал:
— Похож, а? Так ухватить. Молодец ваш художник. Вы эту пленочку мне дадите часа на два, ладно?
— Хорошо.
— И не надо никому говорить, что мы с вами тут Кешалаву нашли.
— Понятно.
— Ай да художник, — повторил Костенко, — ай да глаз-ватерпас!
— Глаз-ватерпас — это когда водку по стопкам точно разливают.
— Каждый понимает слово в меру своей испорченности, — заметил Костенко и, забрав пленку, поехал в горотдел милиции.
Усталость, которая давила его последние дни, прошла — он сейчас чувствовал приближение серьезной работы.
Через пять часов после того, как в Москву был отправлен портрет Кешалавы, по областным управлениям внутренних дел было разослано двести фотоснимков преступника.
4