Череп Бухгалтера

Она снова вцепилась в меня, и я попытался оттолкнуть ее. В своем безумии она попыталась выхватить у меня пистолет. Я упал, и сервочереп влетел в открывшуюся дверь. Гул его включившейся циркулярной пилы предупредил меня. Падая, я изогнулся, и как раз вовремя. Пила зацепила меня – было такое ощущение, что лезвием бритвы провели по коже головы.

Горячая кровь полилась по моему лбу. Оттолкнув Агафу, я бросился в угол и прижался спиной к стене. Я видел, как сервочереп разворачивается для следующего захода. Агафа снова бросилась на меня. На этот раз я вовремя оттолкнул ее, поднял пистолет и выстрелил.

Кровь лилась по моей шее. Свет в красных глазах сервочерепа сузился до двух яростных точек. Когда они нацелились на меня, я ощутил себя будто под прицелом снайперского лазгана.

Мои пальцы нащупали один из благословенных патронов в подсумке на поясе. Я зарядил его в магазин и снова поднял «Тронзвассе». В красных глазах сервочерепа светился злобный разум.

- Иди сюда, ублюдок! – прошептал я.

Сервочереп бросился на меня. Я прицелился и выстрелил.

ЭПИЛОГ

Подкрепление прибыло через два дня в составе колонны вездеходов «Таурос». Высадившись, силовики осматривали местность.

По земле были разбросаны куски фанерных крыш, ферма выглядела покинутой, словно в зоне военных действий.

Мой отец подошел ко мне, его лицо было мрачным.

- Где Террини? – спросил он.

- Убит.

- Я не поверил, когда услышал о его смерти. Убийство силовика – тягчайшее преступление. Ты поймал виновного?

Я напрягся, когда из одного вездехода вылетел сервочереп. Он направился ко мне, и я схватился было за пистолет, прежде чем опомнился.

Это не было грубое изделие, вроде тех, что использовались на фермах. Этот сервочереп был искусно сделанным устройством, традиционным для Эверсити.

- Я уничтожил его, - ответил я.

Он нахмурился.

- Уничтожил? То есть убил?

Я глубоко вздохнул. Правда была в том, что убийца Террини был казнен много лет назад. С чего начать?

- Да, - сказал я. – Убил.

В Торсарборе я столкнулся с ужасом, о существовании которого я не мог и вообразить. Из этого испытания я вышел более жестким и сильным, словно закаленный клинок. В последовавшие месяцы здоровье моего отца неуклонно ухудшалось, но он цеплялся за жизнь еще два года. Моим братьям повезло меньше – они столько не прожили. Один из них был ответственен за убийство моей матери. Я не интересовался, кто из них именно был виновен. Я убил их обоих, предоставив Императору судить. Но это уже другая история.