— Почти.
— Ладно. Обговорим и это. А сейчас давайте-ка прослушаем еще раз этот кусочек...
Мюллер нажал кнопку «стоп», оборвавшую слова Бормана, и попросил:
— Отмотайте метров двадцать.
— Пожалуйста. Я заварю еще кофе?
— Заварите.
— Коньяку?
— Я его терпеть не могу, честно говоря. Вообще-то я пью водку. Коньяк ведь с дубильными веществами, это для сосудов плохо. А водка просто греет, настоящая крестьянская водка.
— Вы хотите записать текст?
— Не надо. Я запомню. Тут любопытные повороты...
Штирлиц включил диктофон.
«Борман. Знает ли Даллес, что Вольф представляет Гиммлера?
Штирлиц. Думаю, что догадывается.
Борман. «Думаю» — в данном случае не ответ. Если бы я получил точные доказательства, что он расценивает Вольфа как представителя Гиммлера, тогда можно было бы всерьез говорить о близком развале коалиции. Возможно, они согласятся иметь дело с рейхсфюрером, тогда мне необходимо получить запись их беседы. Сможете ли вы добыть такую пленку?
Штирлиц. Сначала надо получить от Вольфа уверения в том, что он выступает как эмиссар Гиммлера.
Борман. Почему вы думаете, что он не дал таких заверений Даллесу?
Штирлиц. Я не знаю. Просто я высказываю предположение. Пропаганда врагов третирует рейхсфюрера, они считают его исчадием ада. Они, скорее всего, постараются обойти вопрос о том, кого представляет Вольф. Главное, что их будет интересовать, — кого он представляет в плане военной силы.
Борман. Мне надо, чтобы они узнали, кого он представляет, от самого Вольфа. Именно от Вольфа... Или, в крайнем случае, от вас...
Штирлиц. Смысл?
Борман. Смысл? Смысл очень большой, Штирлиц. Поверьте мне, очень большой.