Армия Сибариса неумолимо наступала, и они в отчаянии наблюдали за ее приближением. Не понимая, почему полемарх расставил кротонцев так редко. Не видели смысла в лобовом столкновении. Если бы заранее знали, что Милон собирается вести битву таким образом, они бы взбунтовались.
Теперь им оставалось лишь попытаться выжить.
Когда сибариты оказались в трехстах метрах, солнце уронило на них свои первые лучи. Их авангард был виден более отчетливо, и отчетливее стали неуверенность и страх, овладевшие кротонцами. Они вздрогнули, видя в этом знак того, что боги поддерживают врага.
«Они боятся», — подумал Милон, глядя краем глаза на своих командиров. Затем вновь сосредоточил все свое внимание на сибаритской армии. Их разделяло метров двести, и уже было видно, что надвигавшиеся лошади в самом деле необычного размера. Они приближались очень медленно, чтобы поддерживать строй и поберечь силы пехоты.
Образ учителя Пифагора всплыл в сознании Милона, придав ему некоторое спокойствие. «Мы поступаем правильно», — подумал он. Это самое главное, даже если тысячи людей умрут в это утро. Возможно, погибнет и он сам.
Он повернув левую руку, вцепившись в ремни круглого щита. Приподнял его и украдкой посмотрел на толстый металлический наконечник, торчавший спереди. Щит служил как защитой, так и оружием для нападения. Затем взглянул на острие меча, который достал из ножен и держал наготове. Перед боем он всегда проверял оружие, это был его ритуал. Он глубоко вдохнул и повернулся к пехоте, сначала налево, а потом направо. К нему были прикованы сотни глаз, ожидая приказов, чтобы мгновенно передать их всей армии. Острие его меча указывало в небо. Тысячи солдат взялись за рукоятки своих мечей.
В тот миг, когда расстояние, разделявшее обе армии, сократилось до сотни метров, конница сибаритов бросилась в атаку.
Это было похоже на землетрясение.
Земля загудела под ногами кротонцев. Металлические пластины, покрывавшие их доспехи из кожи или льна, застучали друг о друга, во рту заклацали зубы. Этот звон становился все громче, как и топот вражеской конницы. Пятнадцать тысяч кротонцев взмолились Гераклу, Зевсу, Аполлону и Аресу, но по-прежнему стояли неподвижно, сжимая челюсти под бронзовыми шлемами.
Милон ждал, подняв меч. Его люди смотрели на него и на две тысячи лошадей, устремившихся им навстречу. Они были всего в семидесяти метрах, а Милон все еще не отдавал приказа перейти в наступление.
Шестьдесят метров. К небу поднялись сотни труб. Трубачи с трудом удерживали воздух, наполнявший щеки. Почему Милон не опускает меч? Почему они не выставили пики и не вырыли заранее рвы, которые могли бы смягчить удар противника?
Пятьдесят метров. Грозная конница Сибариса обрушилась на армию Кротона, как ураган. Вслед за двумя тысячами лошадей бежали тридцать тысяч разъяренных воинов, готовых завершить бойню.
Милон взревел как зверь и направил свой меч в сторону врага. Трубы пронзительно протрубили приказ в атаку. Опередив своих людей, герой Кротона бросился на конницу сибаритов.
Глава 108
23 июля 510 года до н. э
Армии должны были вот-вот столкнуться в точности напротив человека в маске.
«О боги, какая великолепная картина», — мысленно отметил тот.
С холма, на котором он стоял, открывалось потрясающее кровавое представление, подсвеченное багрецом восходящего солнца.
Конница сибаритов бросилась в атаку, и человек в маске задержал дыхание. Он был потрясен тем, что вот-вот должно было произойти, потрясен плодом собственных махинаций.
Пятьдесят тысяч человек, убивающие друг друга только потому, что он этого захотел.
ebooksa