3 Приведем здесь без комментариев принципиально важный пассаж из XVII семинара: «Что касается сновидения, то все мы знаем теперь, что оно не что иное, как требование, означающее, которое оказалось на воле и теперь плачет и переминается с ноги на ногу, абсолютно не представляя себе, что оно хочет. Мысль о том, что в основе желания лежит всемогущий отец, опровергается тем фактом, что свои господствующие означающие Фрейд заимствовал из дискурса истерика. Не следует забывать, что именно отсюда исходил Фрейд, не скрывавший, что является для него центральным вопросом. Услышанное было усвоено им так бережно, что повторить это сумела даже ослица, понятия не имея, о чем идет речь. Вопрос этот, конечно – чего хочет женщина? Некая женщина, но не абы какая. Сам вопрос предполагает, что она чего-то да хочет. Фрейд не спросил – чего хочет Женщина? – Женщина вообще. Женщина с большой буквы…» [28:162]
Рождение субъекта желания, желание признания и желание желания
4 Пожалуй, ярким свидетельством этой теории для Фрейда становятся детские сновидения. У детей, разумеется, не столь нагружено вытесненное, еще не настолько мощно работают искажающие механизмы, по меньшей мере в силу того, что психика еще не так сложно дифференцирована, не так разрывается противоречивыми желаниями. Здесь уместен вопрос, которым задается Жаклин Роуз. Непонятно, пишет она, то ли Фрейд говорит о детском желании, или о желании детства, т. е. о желании быть ребенком? [39:115].
Желание Фрейда и вопрос ответственности
5 И в то же время «сновидение никогда не бывает просто воспоминанием. Как ни странно, те люди, к которым относился в детстве наш сексуальный интерес, не воспроизводятся ни в сновидении, ни при истерии, ни при неврозе навязчивости; и только при паранойе снова возникают образы зрителей» [44:258]. Только паранойя и распускает идентификации
6 Эта, формулируемая Жижеком, мысль [12:194-5] звучит и убедительно, и одновременно сомнительно. Убедительно с точки зрения публикации «Толкования сновидений» (1899). Сомнительно с точки зрения толкования сновидения «Об инъекции Ирме» (1895). Между этими двумя датами радикальный 1897 год, осенью которого, с одной стороны, Фрейд отказывается от теории раннего соблазнения и, тем самым, прокладывает путь психоанализу; с другой стороны, именно в этом году он сообщает о том, что его самоанализ (при участии Флисса как Другого) пошел полным ходом, а раньше следов его не было (см., например, письма от 27 октября и 14 ноября 1897).
Всегда уже и желание спать на пределах
7 Еще одно прояснение, причем очень подробное, желания спать дает сновидение «Отец, разве ты не видишь, я горю». Жижек проводит, можно сказать, блиц-сравнение «Инъекции Ирмы» и «Горящего сына». И в том, и в другом сновидении происходит столкновение с реальным, но если во втором отец от ужаса этого столкновения просыпается, то в случае «Ирмы» происходит смена декораций, и второй акт вполне можно назвать комедийным. Функция, впрочем, та же, и дает она ни больше ни меньше, как «основной ключ фрейдовской теории сновидений»: «наша обыденная реальность имеет точно такую же структуру столь же пустого обмена, дающего нам возможность избежать столкновения с реальной травмой» [12:196], с травмой реального.
8 В этом отличие Фрейда и сновидения об «Инъекции Ирме» от отца и сновидения о горящем сыне. Отец умершего мальчика не выдерживает встречи с реальным, со своей виной за смерть сына во сне и просыпается, чтобы спать дальше в реальности. «Реальность для тех, кто не может вынести реального, – именно в этом самый главный урок „Толкования сновидений66» [12:198].
9 «Процесс переработки срытого содержания сна в явное я буду называть работой сна; противоположная этому работа, ведущая к обратному превращению, знакома уже нам как работа анализа» [47:18].
Дискурс других пишется на другой сцене
10 События разворачиваются на сцене. Для того, чтобы действие началось, нужна сцена. «Вспомните, какой урок извлек я из основополагающей для Фрейда работы Толкование сновидений, обратив внимание на то, что автор определяет в ней бессознательное как место, которое он называет eine andere Schauplatz, другая сцена. С самого начала, как видите, с момента, когда бессознательное впервые в сновидении себя обнаруживает, термин этот оказывается на первом плане. Мне представляется, на самом деле, что перед нами здесь способ образования того, что называем мы своим разумом» [24:43]. Другая сцена – возможность сценария, постановки, истории: «Итак, есть мир – это раз. И есть сцена, на которую мы этот мир выводим – это два. Сцена – это новое измерение, измерение истории. История всегда носила постановочный характер» [24:44].
11 Вебер показывает, что это понятие – одно из принципиальных в словаре Фрейда.
Сновидение выписывается метафорой и метонимией
12 Здесь уместно будет напомнить слова Лакана: «Как бы ни набивали вы себе снедью уста – те уста, что открываются у вас в ответ на влечение, удовлетворены они будут не пищей, нет, а удовольствием, которое испытывают уста» [25:179].
13 9 июня 1898 года Фрейд благодарит Флисса за «критическую помощь» и, ссылаясь на свой потерянный стыд, говорит: «Итак, сновидение приговорено» [43:344]. «Приговоренное», или, можно сказать, «проклятое»
14 В 1878 г. Ф. Гальтон опубликовал статью, которая называлась «Составные портреты». В этой работе он сопоставлял особенности психики человека с особенностями строения его лица. Техника фотографирования, распространенная в то время, давала возможность объединять на одной фотографии фрагменты восьми лиц. На таких фотографиях можно было разглядеть наиболее общие черты лица, тогда как индивидуальные становились менее заметными. Составляя таким образом различные фотографии, Гальтон пытался создать портреты, типичные для людей разных профессий, а также портреты типичных преступников и людей, склонных к болезням.
15 В «Я и оно» (1923) Фрейд противопоставляет связное я
Оракул
ebooksa