Погоня за панкерой

– Я так и подумал. Язва, это была блестящая работа – то, что ты сделала с адмиралом. Мои поздравления.

– С ним было нетрудно. В целом он довольно милый. Мне не нравилось его шлепать.

В некоторых странах идеи тети Хильды о том, как использовать обрезки шелка, завели бы нас прямиком в полицейский участок. В других нас бы наняли в качестве рекламы «Уайт Рок»… Если бы мне захотелось изображать водяного, конечно. Я предпочла бы роль гамадриады… или одиноко стоящего дуба.

Я надеялась, что она решит пойти босиком, но она надела на нас туфельки в духе Золушки – белая кожа тоата – и решила, что мы должны уложить волосы в высокие прически, вместо тех, что были под академическими шапочками. С учетом драгоценных заколок в волосах, драгоценных брошек, которыми шелк был скреплен на плече, украшенных камнями поясов и кинжалов – я в волнисто-зеленом, Хильда в голубом – мы выглядели одетыми, но не чрезмерно. Недоодетыми в определенном смысле, но они не могли знать, как мы наряжаемся к ланчу дома, ну а Хильда выглядела так, словно у нее сейчас вырастут прозрачные крылышки и она улетит.

Мы прошли по коридору к нашему жилищу, опоздав всего на девять минут, и обнаружили, что нас, помимо мужей, ждет флаг-лейтенант, капитан Фернандес. Его имя было Карлос, и он не произнес ни слова по поводу того, что мы задержались, он лишь хлопнул в ладоши и заявил, что мы прекрасны. Затем мы уселись на один из этих маленьких скутеров и покатили в адмиральскую столовую.

Там оказался Серый Ленсмен, болтавший с адмиралом, он стоял к нам спиной, и я уже было подумала, не тот ли это самый Серый Ленсмен, как он обернулся… и, если бы я носила вставную челюсть, я бы ее тут и проглотила.

– Тед!

– Привет, Дити! – Он выглядел смущенно. – Забавно, не так ли? Адмирал побил моего туза. Так что мне теперь придется думать за себя самого.

Хэйнс сказал:

– Доктор Дити, мой обычный ланч превратился в праздничный обед. Я не намеревался этого делать, пока Тед не пройдет свой тур в качестве шкипера… но что еще мне оставалось делать, когда человек отказывается выполнять приказы, и слишком ценен, чтобы его терять? Только освободить его и перестать отдавать ему приказы… Тед утверждает, что он к этому не готов… но они все так говорят… я сам так говорил лет тридцать назад. Или веков, судя по ощущениям. Хррмпф!

– Адмирал, я так счастлива! Тед, ты выглядишь великолепно!

Я не преувеличивала – серая кожа такая гладкая и так тесно прилегает, что если у мужчины есть фигура, чтобы ее носить, то становится видно, насколько он привлекателен. Тед казался выше, его плечи шире, а талия уже, чем когда он был в черном с золотом и серебром, с ремнями и медалями и когда все это мешало смотреть. От прежней униформы у него остались только блестящие «деламетры» и Линза, сейчас они сверкали ярче прежнего.

– Нет, Дити, это ты выглядишь великолепно!

– Она определенно так выглядит. Доктор Дити, посмотрите мне прямо в глаза и скажите, откуда дамы узнали, что у них будет повод вырядиться так роскошно? Доктор Хильда линзировала его… то есть не линзировала, Тед говорил, что ей не нужна Линза, и я знаю, что он прав – доктор Дити уловила это намерение у меня в голове, когда заглянула поглубже?

– Да, тете Хильде не нужна Линза. А может быть, все было наоборот, и это она вложила вам в голову эту мысль? Доктор Хильда не стала бы читать ваш разум, только в конкретном случае, когда ей приказал мой муж, наш капитан, и когда вы знали, что она собирается делать. Однако она могла оставить там собственную мысль, чтобы вы ее обдумали. Ей не понравилось то, что вы заставили сделать Теда. Мне тоже это не понравилось, и я нервничала, но она сказала мне перестать, потому что она все исправит.

(Почти правда! Только слегка приукрашенная.)

– О нет! Тед, прочитай меня своей Линзой. Я действительно намеревался освободить тебя, правда, не планировал это делать сегодня.

– Возможно, она подбросила вам, адмирал, только дату, – сказала я. – Почему бы вам ее не спросить? Если осмелитесь.

Порт-адмирал Хэйнс бросил взгляд через комнату на тетю Хиллбилли, поскреб голову и ухмыльнулся:

– Вы правы. Я не осмелюсь.