Сабодаш говорил о пустяках, не задавал Кожуховой никаких новых вопросов: профессиональная этика, как понимал ее Антон, запрещала ему реализовать версию, принадлежащую другому. С появлением Денисова он сразу замолчал, предоставив ему сделать это самому так, как он сочтет нужным.
— Павел долго пробыл на почте? — спросил Денисов.
— Всю ночь.
— Влюбился?
Кожухова поправила волосы.
— Сражен наповал. Это его слова… — Она улыбнулась. — Труднее всего исцелить ту любовь, что вспыхнула с первого взгляда. Забыла, чей афоризм…
«По крайней мере, Кожухова, кажется, не будет особенно переживать, когда все выяснится», — подумал Денисов.
— Вы пригласили Павла домой? — спросил он.
— Да.
— Познакомили с мамой…
— С отцом. Главный у нас — папа!..
Рисунок был знаком.
— Состоялся серьезный разговор?
— Очень.
— А именно?
— Павел предложил руку и сердце… — Она оглянулась, бросила окурок под лестницу. — Ему предстоит аккредитование… А правительства, сами знаете, предпочитают видеть у себя семейных дипломатов.
— Потом Павел уехал?
— У него дядя в Донецке. Детей своих нет, Павел ему как родной сын… Вернулся сегодня.
За дверью послышался шорох — Денисов насторожился.
— Он здесь…