Женщины не признали причину отказа основательной:
— Всех дел не переделать…
— Такая у них работа!
Седая крепкая старуха цветочница, торговавшая днем мимозами, задумчиво смотрела перед собой.
— Тетя Вера… — Денисов напомнил о цветах для новобрачной, о реплике Павла. — Сегодня днем… Помните? Он назвал вас «мадам»?!
— Ну? — спросила старуха.
— Куртка кожаная… Вспомнили? Мужчину этого вы видели раньше?
— Ни разу. И женщину тоже.
— Что он собою представляет?
Цветочница пожала плечами:
— Он? Могу точно сказать. Прохиндей…
Старуха явно была не в духе, пытаться извлечь что-либо из дальнейшего разговора с ней представлялось совершенно бесполезным.
Улицы были еще пусты, но шофер вел машину с осторожностью: легкий снег едва прикрывал ледяные проплешины. Антон откровенно посапывал на заднем сиденье.
«Вот и ночь прошла». — Денисов покосился в зеркальце над головой: Тулянинова с закрытыми глазами сидела рядом с Антоном. Денисов был уверен — она не спала.
«Что вы еще узнали, Денисов?» — Он продолжал игру с собой.
«Много-много интересного…»
В основе игры лежала мечта: неспешно обсуждать меняющуюся перспективу с тонким спокойным собеседником.
«Ночь не прошла напрасно…» — мог бы ответить Денисов.
«А конкретно?»
«Аноним, как я уже указывал, подозрительно хорошо осведомлен обо всем, что касалось Павла: знал, что он заедет в Донецк, хотя цель поездки — Красный Лиман… По какой-то причине оказался на вокзале… Но! Зачем писать анонимку в Донецк, если через несколько дней Павел вернется в Москву? И еще: о поездке скорее всего могли знать только самые близкие… Узкий круг лиц!»