На первом этаже громко, по-ночному хлопнула дверь, раздались голоса. Двое — видимо, постовые из последнего электропоезда — прошли в бытовку. Наступал получасовой перерыв для приема пищи и отдыха дежурной смены.
Полуосвещенным коридором Денисов прошел к себе, не зажигая света, постоял, глядя в окно.
На путях гулко перекликались уборщики. Мелькнули огни машины, доставившей завтрашние газеты.
Требовалось сгруппировать уже известные факты, выстроить логическую цепочку.
Это не было трудным. Он верил известному изречению: «В мыслях ничего нет такого, что раньше бы не присутствовало в чувствах». Но время от времени какая-нибудь яркая, хотя и не главная деталь прорывала тонкую канву построений:
«Выходит, в годы расцвета славы муровских сыщиков преступник совершил преступление в Новосибирске и был задержан в Москве!»
Или: «Пименов жил по соседству с сестрой Немца, как и тот потерпевший, о котором рассказал Горбунов…»
За окном послышался знакомый перестук. Электронное табло, установленное в начале платформы, перед тем, как заснуть до утра, негромко застучало и затихло, обозначив время отправления ближайшей электрички — «04.00».
По-прежнему, не зажигая света, он прошел к столу, на ощупь набрал номер телефона. В Новосибирске трубку снял все тот же дежурный инспектор.
— Опять вы?
Денисов успел ему основательно надоесть.
— Я снова насчет хозяина квартиры…
— Пока не вернулся.
— А вдруг?!
— Соседи бы мне позвонили.
— Сколько сейчас времени в Новосибирске?
— Четыре часа разница. Считайте…
— У вас уже утро. А его нет!
Инспектор в Новосибирске неосторожно звякнул графином, послышался звук льющейся в стакан воды.
— Где он может сейчас быть? — Заметив, что Денисов, в сущности, повторяет все те же вопросы, инспектор успокоился. — Кто знает? У нас с вами одна дорога, а у них сто. И в Москве так, правда? Когда ищешь!