— Привет топографам!
Как ориентировался Кристинин среди переплетающихся проселочных дорог, было непонятно. По сторонам тянулись одинаковые березовые рощицы. Дорога была ухабистой, проложенной, казалось, десятки лет назад.
Конец пути предстал неожиданно.
— Внимание! — обернулся вдруг Михаил Иосифович к Денисову и Губенко. — Подъезжаем! Вон, на краю леса, территория будущей школы-интерната… А вон тот дом. Рядом с лесом.
Впереди виднелась заросшая травой красная кирпичная» кладка. Справа, метрах в ста пятидесяти, старый деревенский дом-пятистенка, с колодцем у крыльца и зеленоватой давно не крашенной крышей. Дом показался Денисову необычным и даже зловещим. У кирпичной кладки Кристинин затормозил.
Вдвоем с Михаилом Иосифовичем они вышли из машины, некоторое время постояли у фундамента и о чем-то поговорили. Потом Кристинин снова сел за руль, а майор стал рядом с ним на подножку, показывая рукой направление. «Газик» проехал еще метров пятьдесят и остановился между домом и лесом. Майор спрыгнул на траву.
— Выгружайся!
Денисов и Губенко отстегнули брезентовую шторку сзади кузова и стали выгружать на землю лопаты, ящик с теодолитом.
Кристинин снова слазил в кабину и достал тетрадочку и карандаш, а Михаил Иосифович, воспользовавшись свободной минутой, мгновенно скинул с себя ковбойку вместе с майкой и опустился на траву спиной к дому: загорать.
День был жаркий.
Помня инструктаж, Денисов не смотрел на дом. Ни для него, ни для Губенко, предупредил Кристинин, этого дома не существует в природе, иначе может получиться так, что все четверо, не сговариваясь, могут в одно и то же время их разных положений бросить взгляд на окна, и тогда там, в доме, все сразу станет ясно. И кроме того, сказал Кристинин, непосредственного, участия в захвате Новожилова Денисов принимать не должен.
Денисов тоже прилег около машины, просматривая старую «Вечерку», подобранную в кузове. Он понимал, что не должен браться за дело слишком рьяно. Иногда по зову Губенко Денисов поднимался, брал в руки лопату и срывал какой-нибудь бугорок, на который указывал ему тот же Губенко. Кристинин в это время смотрел в окуляр трубы и делал пометки в тетради, Губенко ходил чуть поодаль с рейкой.
Михаил Иосифович несколько минут дремал, накинув себе на лицо носовой платок, потом встал и принялся помогать Кристинину, записывая в тетрадь обмеры.
Денисов опасался вначале, что работа, лишенная внутреннего смысла, скажется на них угнетающе, но Кристинин оказался неплохим режиссером: спектакль, который он ставил для Новожилова, шел весело, динамично, нервозность Денисова прошла, ему стало весело, как перед экзаменом. Это было то неудержимое веселье, которое может пройти неожиданным холодком по сердцу. Он рыхлил землю, чинил Кристинину карандаш, носил за Губенко рейку и вдруг был совершенно сражен одной короткой фразой, которую Михаил Иосифович бросил Кристинину:
— Новожилов, по-моему, нас разгадал.
С того момента как «топографы» расположились на лугу, хозяин дома, которого в деревне называли Лукьянычем, и его постоялец не отходили от окна.
— Наконец-то возьмутся за школу-интернат, — заметил по поводу «топографов» Лукьяныч. — Оно бы хорошо.
Пенсионеру, бывшему бухгалтеру совхоза, живущему уже несколько лет бобылем, Лукьянычу изрядно надоело однообразие его теперешней жизни, и он жаждал вокруг себя движения, многолюдия, даже шума. Его постоялец, приехавший на пару недель из Москвы, чтобы «подлечить нервы», был настроен иначе. Он мрачно наблюдал за работавшими.
— Это еще бабушка надвое сказала.
— Детям будет неплохо, — продолжал Лукьяныч, — речка рядом, лес тоже, земляника, грибы… Только дорогу подремонтировать. Интернату законно автобус положен и полуторка. Учителя бы в деревне молоко покупали, яйца. На два месяца и мне, пенсионеру, пойти в интернат работать…
ebooksa