А ведь одну деталь Надежда нашла у нее в руке…
Вопросы множились, а ответов Надежда не находила и решила заглянуть в Интернет, на тот сайт, где Нина нашла и купила такой необычный пазл.
Вспомнила его название – «Пазломания», набрала это слово в поисковой строке, но во Всемирной сети сайта с таким названием не нашлось. Может быть, Нина что-то перепутала? Но как теперь это выяснить?
Однако не таким человеком была Надежда Николаевна Лебедева, чтобы опустить руки просто так. Оставался еще один путь: поехать по тому адресу, где она получила пазл, найти того самого Михаила и вытрясти из него всю историю.
В конце концов, если бы он сидел дома и сам следил за своими вещами, ничего бы не случилось. Нинка собирала бы свой рыцарский турнир и была бы сейчас жива и здорова.
Сказано – сделано. Надежда быстро, как солдат по тревоге, собралась, приехала на улицу Некрасова, нашла знакомые ворота напротив театра и не успела к ним подойти, как они распахнулись, выпуская длинную черную машину.
Надежда проскочила во двор, миновала двухэтажный флигель, где располагалась какая-то фирма, вошла в подворотню и, остановившись перед той самой железной дверью, нажала на кнопку звонка.
Раздался дребезжащий, какой-то старорежимный звонок, после чего кто-то хриплым, простуженным басом прокричал:
– Открывайте, не заперто!
Надежда пожала плечами, толкнула дверь и вошла внутрь, удивленно застыв на пороге.
Прошлый раз за дверью находились отгороженная невысокой стенкой довольно захламленная прихожая, картонная хлипкая дверь, а за ней собственно квартира. Теперь же здесь не было никаких стенок, все огромное помещение хорошо просматривалось от двери, и Надежда поняла, что помещение напоминает склада антикварной или просто старой мебели. Повсюду в полном беспорядке громоздились ломаные стулья с гнутыми ножками и колченогие столики, обитые зеленым сукном – прорванным и прожженным во многих местах, этажерки и пуфы, которым, на взгляд Надежды, давно пора на помойку…
Она прошла вперед, осторожно лавируя между этими мебельными инвалидами, и оказалась во втором таком же огромном помещении, заставленном также мебельной рухлядью разной степени изношенности. Здесь были предметы покрупнее – платяные шкафы с резными дверцами, дубовые буфеты, на которых красовались виноградные грозди, комоды и бюро из ореха и красного дерева.
Взгляд Надежды на мгновение задержался на застекленной дверце книжного шкафа, которую украшали изящные стеклянные лилии в свинцовой оправе.
Посреди этого мебельного царства, возле верстака, стоял крупный, толстый мужчина лет пятидесяти, в грубом переднике, с длинными седоватыми волосами, собранными в конский хвост. Он оглаживал рубанком какую-то старую доску.
– Вы за козеткой? – проговорил мужчина, повернувшись к Надежде. – Так она еще не готова. Я же вам говорил, что не раньше четверга.
– За какой козеткой? – удивленно переспросила Надежда. – Нет, я не за козеткой… А Миши нет?
– Миши? – На этот раз удивился хозяин мастерской. – Какого Миши? Степаныча, что ли? Так он пятнадцать лет как в Австралию уехал.
– Странно… – протянула Надежда. – Наверное, я ошиблась адресом. Это ведь квартира семнадцать?
– Ну да. – Хозяин отложил рубанок и внимательно пригляделся к Надежде. – А ты Евдокия, что ли? Я тебя сразу и не признал… А Миша тебе тогда ничего не написал?
– Нет, я не Евдокия! – Надежда попятилась, сквозь мебельные руины протиснулась в прихожую и медленно отступила к дверям.