В 1932 г. в Ленинграде (как и по всей стране) началась первая кампания массовых арестов православных священнослужителей, и прежде всего монашествующих. Главный удар по еще проживавшим в городе насельникам различных обителей и монастырских подворий, а также связанным с ними мирянам органы ОГПУ нанесли в так называемую «святую ночь» с 17 на 18 февраля 1932 г. Ее краткое описание имеется в автобиографической книге известного церковного историка А.Э. Краснова-Левитина: «…наступила светлая и страшная дата, страстная пятница русского монашества, никем не замеченная и сейчас почти никому не известная – 18 февраля 1932 г., когда все русское монашество в один день исчезло в лагерях. 18 февраля в Ленинграде были арестованы: 40 монахов из Александро-Невской Лавры… 12 монахов Феодоровского собора, 8 монахов из „Киновии“, отделения Александро-Невской Лавры за Большой Охтой, монахов и монахинь из различных закрытых обителей, живших в Ленинграде – около сотни. Всего 318 человек. Была арестована и привезена в Питер вся братия Макарьевой пустыни… Все были отправлены в Казахский край. Из всей этой массы знакомых мне людей вернулось только трое»45.
Правда, воспоминания историка не совсем точны. Общее количество арестованных в ночь с 17 на 18 февраля составляло около 500 человек. Все арестованные были разбиты на несколько отдельных следственных дел, в среднем по 50 человек в каждом. По одному из таких дел проходила и группа насельников Старо-Афонского подворья. В Петро-Славянке были взяты под арест и отправлены в Дом предварительного заключения на Шпалерной все семь ранее упоминавшихся проживавших на Смоленской ул., д. 6/3 монахов. Групповое дело № 278 вел уполномоченный секретно-политического отдела Полномочного Представительства ОГПУ в Ленинградской области Эпфель, следствие длилось всего месяц. 22 марта выездная Коллегии ОГПУ вынесла приговор арестованным монахам и монахиням из Ленинграда и его пригородов, в котором говорилось: «Несмотря на то, что монастыри в разное время официально были закрыты, монашествующие этих монастырей поддерживали их в скрытом виде и представляли из себя хорошо организованные группы контрреволюционеров и антисоветски настроенного реакционного монашества, которые группировали вокруг себя контрреволюционные элементы, как-то: бывших людей, кулаков, лишенцев, полицейских…». Насельники Старо-Афонского подворья были приговорены к трем годам ссылки в Среднюю Азию и Казахстан. Один из них – монах Виктор (Кривенцов) скончался в заключении еще до прибытия в ссылку46.
Оставшиеся на свободе афонские монахи после этих репрессий покинули Петро-Славянку и поселились на разных квартирах в Ленинграде. Чтобы избежать ареста в будущем, они с сентября 1932 г. вели переговоры с послом Греции о возможности своего перехода в греческое подданство и возвращении в их пользование здания подворья. Отец Макарий такое подданство имел, а для получения его другими братьями он ездил в Москву, в греческое посольство. Незадолго до своего ареста архимандриту удалось получить от греческого посла документ, что подворье в Ленинграде является филиалом Свято-Андреевского скита на Афоне. Но в конце 1932 г. такой документ уже не мог спасти афонских монахов от расправы, так как монашество в СССР подлежало полному уничтожению.
Осенью 1932 г. Ленинградское ГПУ приступило к фабрикации четвертого массового дела «контрреволюционной монархической церковной организации „Истинно-православных“». Оно стало самым большим – 146 подследственных. Аресты проходили в сентябре – ноябре, всего было арестовано 139 человек, а осуждено 130. По этому делу проходили и 18 монахов Старо-Афонского подворья во главе с отцом Макарием (Реутовым). В ночь на 4 октября агенты ГПУ провели неожиданные обыски в помещениях при Благовещенской церкви и на квартирах, где проживали бывшие насельники подворья.
В этот день были арестованы: архимандрит Макарий; иеромонах Иосиф (в миру Илья Иванович Мраморный), родившийся в 1882 г. в дер. Спородково Ярославской губернии и подвизавшийся в монахах 27 лет, в том числе с 1904 г. на Петербургском подворье; иеромонах Дорофей (Дмитрий Афанасьевич Гутынин), родившийся в 1877 г. в дер. Мокрое Саратовской губернии и принявший монашеский постриг в 1894 г.; иеромонах Гликерий (Гавриил Анисимович Сорокин), родившийся 25 марта 1878 г. в дер. Черная Рязанской губернии, постриженный на Афоне в 1896 г. и переведенный 25 апреля 1914 г. на Петербургское подворье; иеромонах Рафаил (Роман Акимович Животов), родившийся в 1879 г. в с. Косьмо-Демьянское Орловской губернии, монах с 1902 г., принявший сан иерея в 1922 г.; иеромонах Дамиан (Дмитрий Дмитриевич Отрыганьев), родившийся в 1872 г. в г. Орлове Вятской губернии, бывший монахом уже 33 года; иеродиакон Иларион (Иван Андреевич Андреев), родившийся в октябре 1870 г. в Новгородской губернии и прибывший в Петроград с Одесского подворья; иеродиакон Иасон (Иван Иванович Басов), родившийся в 1880 г. в Санкт-Петербургской губернии, в 1910–1923 гг. также живший в Одессе; иеродиакон Гермоген (Георгий Васильевич Крылов), родившийся 26 ноября 1878 г. в дер. Судаково Новгородской губернии, монах с 1902 г.; инок Виссарион (Владимир Гаврилович Колчин), родившийся в 1868 г. в г. Васильсурске Нижегородской губернии, начавший монашеское служение на Афоне в 1900 г., а затем исполнявший послушание сторожа на Петербургском подворье, и некоторые другие монахи47.
Все арестованные иноки были в возрасте 50–60 лет, происходили в основном из крестьян, образование имели начальное и с молодых лет жили на Афоне. Себя они называли «сторонниками церкви старо-монархической ориентации», не признающими ни обновленцев, ни сергиан (то есть сторонников митрополита Сергия). Как уже говорилось, все арестованные афонские монахи проходили по делу «последователей истинно-православной церкви», которые «ориентировались исключительно на… митрополита Иосифа Петровых, остававшегося до последнего времени единственным авторитетом во всей их деятельности». Архимандрит Макарий на допросе бесстрашно заявил следователю: «Все возглавляемые мною игумены, иеромонахи и монахи являются сторонниками Истинно-Православной Церкви»48.
Кроме стандартных для того времени обвинений в возбуждении антисоветских настроений и подготовке сил для организованного контрреволюционного выступления, афонских монахов обвиняли также в оказании помощи заключенным священнослужителям и связи с иностранными дипломатами, которым они якобы передавали сведения о церковной ситуации в Ленинграде. Поскольку иноки проходили по групповому делу иосифлян, то вынесенный 8 декабря 1932 г. Коллегией ОГПУ приговор оказался более суровым, чем приговор предыдущей группе насельников Старо-Афонского подворья. Иеромонахи Иосиф (Мраморный), Дорофей (Гутынин), Гликерий (Сорокин), Рафаил (Животов), Дамиан (Отрыганьев), иеродиаконы Иасон (Басов), Гермоген (Крылов) были осуждены на три года лагерей, иеродиакон Иларион (Андреев), монах Виссарион (Колчин) – на три года ссылки и т. д.49.
Одна часть осужденных попала в ссылку в Северный край, а другая – в Свирлаг (группу лагерей на реке Свирь в Ленинградской области), где 8 мая 1935 г. умер иеромонах Рафаил (Животов), а 5 марта 1937 г. – иеромонах Дорофей (Гутынин). Иеродиакон Иасон (Басов) скончался после ссылки, в Новгороде, в 1936 г. Уцелел в ГУЛАГе иеромонах Гликерий (Сорокин) – он вышел на свободу в 1935 г., поселился в пос. Малая Вишера Новгородской области, в 1940–1950-е гг. проживал в родной Рязанской области, находясь за штатом и скончался в 1962 г. – в возрасте 84 года50.
Выжил в лагере и иеродиакон Гермоген (Крылов). С 1945 г. он пребывал в Псково-Печерском монастыре, где 11 августа того же года был рукоположен во иеромонаха. В 1950–1962 гг. отец Гермоген служил на приходах, с 1956 г. – в сане архимандрита. 8 января 1964 г. он был пострижен в схиму и скончался в Псково-Печерском монастыре 19 апреля 1971 г.51. Архимандрит Макарий был приговорен 8 декабря 1932 г. к 10 годам лагерей, дальнейшая его судьба, к сожалению, пока неизвестна.
Учитывая сложившуюся выгодную для их антирелигиозных целей ситуацию, городские и районные власти сразу же решили воспользоваться результатом ночного обыска 4 октября здания подворья агентами ОГПУ. В середине ноября 1932 г. районный инспектор по вопросам культов Леопольдова в докладной записке в президиум Володарского райсовета предложила расторгнуть договор с членами приходского совета, закрыть церковь и передать ее здание под архив профсоюзов: «Несмотря на то, что подворье как таковое было ликвидировано, фактически же до октября мес. текущего года во главе церковн[ого] управления стоял настоятель (быв. игумен подворья), монахи, проживавшие в Петро-Славянке, адрес был указан в анкетах, представленных для регистрации священнослужителей, а между тем в течение неопределенного времени проживали в церкви, что и было установлено в октябре месяце текущего года, не ожидая посещения кого-либо, в 11 часов вечера приготовились на ночлег, разостлав по всей церкви постели; двадцатка, зная о пребывании в ночное время монахов в церкви, никаких мер не принимала, а наоборот, помогала монахам скрываться в стенах церкви, не ставя в известность Райсовет. Так как большинство церквей подворья и монастырей напоминают по типу своей постройки домовые церкви, к которым может быть причислена и церковь Афонского подворья, а посему просить Президиум Облисполкома договор с двадцаткой расторгнуть, церковь закрыть и ликвидировать, передав здание Архив[ному] управлению под профсоюзный архив»52.
15 ноября специальная комиссия Ленинградского областного архивного управления Леноблисполкома провела осмотр здания храма, и начальник управления написал в президиум Володарского райсовета, «что это здание капитального переоборудования не требует и вполне может быть приспособлено под Профсоюзный Архив, а потому просит предоставить его в распоряжение ЛОАУ»53. Также 15 ноября руководство управления отправило еще одно ходатайство в президиум Володарского райсовета: «Ввиду того, что по всей области разбросаны архивные материалы Профдвижения, необходимые в данный момент для использования по истории фабрик и заводов и 15-летия Октябрьской Революции, которые должны быть сконцентрированы в одном месте, без чего они могут погибнуть безвозвратно, Ленинградское Областное Архивное Управление просит предоставить ему церковь бывш. Афонского монастыря по 5 Советской ул.»54. В дальнейшем Архивное управление представило справки о возможном переоборудовании здания церкви под архивохранилища.
17 ноября 1932 г. Малый президиум Володарского райсовета вынес постановление (протокол № 76/32, пункт 21) о закрытии Благовещенской церкви и передаче ее здания Архивному управлению: «Принимая во внимание: 1. что Старо-Афонская церковь как быв. подворье принадлежит к типу домовых церквей, что задняя часть здания церкви выходит во двор жилого дома, принадлежащего ЖАКТу, в силу чего церковь тесно соприкасается с жилым флигелем; 2. что религиозным обществом Афонской церкви допущено проживание монахов в течение продолжительного времени в здании церкви и скрыт при регистрации точный адрес, просить Президиум Облисполкома договор с религиозным обществом Афонского подворья расторгнуть, церковь закрыть и ликвидировать, а здание передать Архивному Управлению, согласно их ходатайства»55.
15 февраля 1933 г. президиум Леноблисполкома принял окончательное постановление (протокол № 103, пункт № 54) по вопросу «О ликвидации Старо-Афонского подворья по 5-й Советской ул. г. Ленинграда, Володарского района», в котором говорилось: «Исходя из того, что при обследовании в ночное время Старо-Афонской церкви было обнаружено тайное проживание монахов, 20-ка, зная о пребывании их, никаких мер не принимала, а наоборот, помогала скрываться продолжительное время в стенах церкви, что является явным нарушением закона о религиозных объединениях, а также принимая во внимание, что здание церкви является быв. мужским подворьем и принадлежит к типу домовых построек, в силу изложенного постановление президиума райсовета утвердить, подворье ликвидировать, а здание использовать для намеченных целей»56.
Уже 17 февраля Комиссия по вопросам культов при Леноблисполкоме написала председателю Володарского райсовета о принятом постановлении, предложив известить о нем председателя «двадцатки», сообщив ему, что с момента объявления до закрытия выделен двухнедельный срок, в течение которого верующие могут обжаловать постановление57.
Согласно справке районного инспектора по вопросам культов Леопольдовой храм Благовещения Пресвятой Богородицы был закрыт 31 марта 1933 г. и передан Ленинградскому областному архивному управлению58. После перестройки здание храма занял Профсоюзный архив, затем с августа 1936 г. – один из отделов Архива Октябрьской революции (в 1941 г. переименованного в Государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства Ленинградской области), а с 1972 г. – Ленинградский государственный архив научно-технической документации (в 1991 г. переименованный в Центральный государственный архив научно-технической документации Санкт-Петербурга).
В некоторых публикациях современных авторов говорилось, что чтимая икона Божией Матери «В скорбех и печалех утешение» бесследно исчезла, и высказывалась версия, что этот образ был взят монахами подворья, когда они оказались вынуждены покинуть его здание (образ, который ныне можно увидеть в Свято-Андреевском скиту, – список, заменивший чудотворную икону в 1890 г.)59. Однако на самом деле икона Божией Матери «В скорбех и печалех утешение» в 1933 г. была передана в Николо-Богоявленский Морской собор северной столицы, сейчас хранится в алтаре собора и выносится оттуда с крестным ходом один раз в год. Другая святыня подворья – мощевик с частицами мощей Двенадцати мучеников и частицей Животворящего Древа Господня также была перенесена весной 1933 г. в Николо-Богоявленский собор и сейчас находится в его верхнем храме.
В настоящее время здание церкви Благовещения Пресвятой Богородицы по-прежнему занимает Центральный государственный архив научно-технической документации Санкт-Петербурга. Однако в начале 2000-х гг. в небольшой части исторического подворья все-таки было воссоздано подворье одной из русских афонских обителей – Свято-Пантелеимоновского монастыря и освящена часовня в честь иконы Божией Матери «В скорбех и печалех утешение».
1 Чудотворная икона Божией Матери, именуемая «В скорбех и печалех Утешение» // Наставления и утешения святой веры христианской. Афон. 1898. № 12. С. 1109;
2 Памятники христианской древности и святыни в святогорских афонских монастырях // Наставления и утешения святой веры христианской. 1902. № 1. С. 74–85.
3
ebooksa