6 июля Синод постановил к осени произвести полную замену отслуживших указанный срок священников новым духовенством, а 8 июля 1943 г. утвердил разработанные тремя митрополитами «Правила командирования священников из старых приделов Царства в новоосвобожденные земли». Они предусматривали, что все священнослужители Болгарской Церкви в возрасте до 50 лет, за небольшими исключениями (мобилизованные военные священники, негодные по состоянию здоровья, архиерейские наместники и т. д.), будут командированы на три-четыре месяца в новые епархии. Отказ от командировки был равносилен отказу от приходской службы, с которой в таком случае увольняли. На этом заседании Синод утвердил и первые квоты командированных священников из старых епархий, в том числе 30 в Драмскую епархию (по 6 из Софийской, Видинской, Врачанской, Сливенской и Неврокопской) и 12 – в Маронийскую (по 6 из Пловдивской и Старо-Загорской)98.
При этом старались отправлять наиболее образованных и деятельных священников. Те, кто добровольно оставался на занятых территориях больше положенного срока, получали дополнительные льготы: им повышали на 30 % жалование, выплачивали наградные за выполнение «специальных заданий» в «новоосвобожденных землях», передавали в пользование бесхозные земли, имущество выселенных греков и интернированных евреев (часто это имущество продавалось по символическим ценам). В конце июля 1943 г. Синод одобрил список кандидатур на священнические места в новых областях и, кроме того, решил осенью произвести перемены в составе духовенства болгарских колоний за границей для обновления и усиления церковной работы в них99.
В своем докладе председателю Священного Синода митр. Неофиту о положении в Драмской епархии от 14 марта 1944 г. митр. Борис отмечал, что из-за острой нехватки священников-болгар, в том числе командированных, Синод разрешил рукополагать на «освобожденных землях» кандидатов с незаконченным духовным образованием. Это дало свои плоды, и к весне 1944 г. в епархии служили на постоянной основе уже 66 священников-болгар. В селах с греческим населением по-прежнему разрешалось служить и совершать требы греческим иереям «под руководством епархиального священника». При этом остро не хватало болгарских богослужебных книг, мешала и «отчужденность болгарского и греческого духовенства». Всего в епархии действовали 288 церквей и 88 часовен. Митрополит также отмечал некоторые успехи болгаризации: если на 1 марта 1943 г. в Драмской епархии в 5 городах и 309 селах проживали 311,2 тыс. человек, в том числе 38,1 тыс. болгар и 267 тыс. греков, то в ходе второй переписи в мае 1943 г. болгарами записались уже более 50 тыс.100.
В конце доклада митр. Борис выдвигал несколько предложений для улучшения ситуации в епархии: 1. Как можно скорее назначить постоянного Драмского митрополита; 2. Занять приходы постоянными священниками-болгарами с необходимой подготовкой, так как от командированных мало пользы; 3. Обеспечить приходы болгарскими богослужебными книгами и подготовить певчих; 4. Усилить финансовую поддержку из государственного бюджета; 5. Вернуть обратно в состав Драмской епархии г. Кавала, отошедший 1 января 1943 г. к Маронийской епархии; 6. Провести новую болгаризацию Беломорской области (т. е. Западной Фракии)101.
Последние наиболее полные статистические данные о составе епархий Западной Фракии относятся к декабрю 1944 г. В это время в Маронийской епархии было 170 церквей, 174 часовни, 151 священник (38 болгарских и 113 греческих), 5 монастырей – 4 мужских без монахов и один женский на о. Тасос с 7 монахинями. В Драмской же епархии тогда имелось 279 церквей, 86 часовен, 205 священников (51 болгарин на постоянной службе, 30 командированных болгар, 11 греков на постоянной службе и 113 временно служащих греческих иереев), 9 мужских монастырей и 2 женских с 9 монахами, 6 монахинями и 14 трудниками102.
К завершению оккупации – в сентябре 1944 г. в югославской Македонии и Западной Фракии все еще служило около 160 командированных болгарских священников, что составляло более 8 % от их общего числа в стране. Это создавало дополнительные трудности для Болгарской Церкви, продолжавшей испытывать острую нехватку духовенства. Когда эти 160 священников (в том числе 120 из Драмской и Маронийской епархий) вернулись, Синод сразу распределил их по вакантным приходам и церковным должностям. В частности, бывший протосингел Драмской епархии иеромонах Антоний (Делчев) в декабре 1944 г. был назначен протосингелом Неврокопской епархии103.
Болгарские архиереи также старались как можно чаще приезжать на занятые территории. Так, например, 8–12 мая 1943 г. большое количество греческих общин на побережье Эгейского моря посетили митрополиты Софийский Стефан и Врачанский Паисий, а уже 4–12 июня поездку в Западную Фракию совершил митрополит Пловдивский Кирилл104.
Интегрирование священнослужителей новых епархий в состав духовенства Болгарской Церкви было узаконено «Правилами подданства на освобожденных в 1941 году землях», одобренных Советом Министров 5 июня 1942 г. Согласно этому документу все югославские и греческие подданные болгарского происхождения по письменному заявлению (поданному до 1 апреля 1943 г.) получали болгарское гражданство. Правила давали возможность экзархату ходатайствовать о субсидировании государством оплаты священникам как болгарского, так и неболгарского происхождения105.
Местных священнослужителей новых епархий (македонцев и болгар) старались привлекать к участию в органах церковного управления. Уже с мая 1941 г. их начали назначать членами временных Епархиальных советов, однако согласно уставу экзархата эти органы должны были избираться, и окружным посланием от 17 августа 1942 г. Синод назначил проведение двухступенчатых выборов. 4 октября 1942 г. во всех новых духовных округах избрали по три священника и три мирских выборщика, которые через полгода провели выборы членов постоянных Епархиальных советов. Новоизбранные советы были утверждены указом Синода от 24 июля 1943 г.106. Осталось не выполнено еще одно положение устава экзархата – выборы епархиальных архиереев, но это объяснялось внутренней причиной – острой борьбой по вопросу завершения канонического устройства Болгарской Церкви путем созыва Церковного Народного Собора и выборов Патриарха. В целом же Болгарская Церковь так и не смогла полностью контролировать церковную жизнь на так называемых «новоосвобожденных землях».
Капитуляция Болгарии и приход 9 сентября 1944 г. к власти в этой стране прокоммунистического Отечественного фронта привели к ликвидации болгарского военно-административного и духовного управления на Северо-Востоке Греции. Болгарские архиереи покинули эту область еще в августе, а 6–10 сентября 1944 г. из Западной Фракии в Болгарию уехали 120 приходских священников и церковных чиновников107.
Определенные особенности имела религиозная политика в итальянской зоне оккупации Греции. В отличие от немцев, итальянцы активно использовали местные организации Римско-Католической Церкви (прежде всего, благотворительные), чтобы завоевать терпимость или даже симпатию части населения в занятых странах. Итальянское посольство в Афинах просило, чтобы первое оккупационное правительство аннулировало условия международного соглашения 1926 г., согласно которому Франция имела приоритет в религиозной католической деятельности на Балканах (это соглашение сохраняло существовавший ранее статус французского покровительства католиков в государствах, возникших на территории бывшей Османской империи). В Греции, однако, данное правило никогда не имело силы, так как сразу же после создания независимого греческого государства защита местных католиков была возложена на греческого короля, и таким образом Римско-Католическая Церковь в Греции стала национальной Церковью под защитой государства. Следовательно, ходатайство итальянского посольства не имело реального значения, однако ясно показывал намерение властей Италии использовать католические организации в своей оккупационной политике.
В результате деятельность Католической Церкви в Греции в 1940–1944 гг. развивалась во многих социальных и политических сферах. Она началась с аренды ряда зданий под больницы во время греко-итальянской войны и успешного посредничества Папы Римского Пия XII зимой 1940/1941 г. между правительствами воюющих стран с целью предотвращения бомбардировки Афин и Рима. Кроме того, Ватикан и католические епископы Греции ходатайствовали перед оккупационными немецкими и итальянскими властями о смягчении условий содержания греков в концентрационных лагерях и перед царем и премьер-министром Болгарии об улучшении отношения к греческому населению в Восточной Македонии и Западной Фракии. Католические епископы также предложили помощь для решения проблемы доставки продуктов питания городскому населению с использованием дипломатических служб Ватикана. Это привело к посланиям Папы Римского к английскому королю, обращениям послов к оккупационным властям в Греции, а также посредничеству между Афинским архиепископом Дамаскином и английским правительством или греческим послом в Лондоне108.
Учитывая небольшое количество католиков в Греции, итальянские власти в своей религиозной политике уделяли значительное внимание и Православной Церкви. В частности, согласно сообщению полномочного представителя III рейха из Афин в германский МИД от 10 июля 1941 г., они пытались предотвратить замену Афинского архиепископа, опасаясь, что это повлечет за собой реструктурирование Элладской Церкви и ее адаптацию к условиям оккупации. Однако им пришлось уступить, когда итальянские власти поняли, что вызовут недовольство греческого населения, если их причастность к негативному решению такого важного вопроса станет достоянием общественности109.
Различие религиозной политики итальянских и немецких оккупационных властей соответствовало разным стратегиям Рима и Берлина в захваченной Греции. Итальянцы предпочли бы концентрацию всей власти в руках объединенных немецко-итальянских вооруженных сил и были против идеи создания греческого оккупационного правительства в Афинах, поскольку планировали аннексировать после войны часть областей Греции, оказавшихся в их зоне оккупации. Так как Элладская Церковь являлась самой сильной и популярной организацией в оккупированной Греции, поэтому итальянские власти не хотели замены архиепископа из-за возможного роста и так большого влияния церковного руководства в стране.
Следует отметить, что в первый период оккупации религиозная политика немцев, стремившихся сотрудничать с новым Первоиерархом Элладской Церкви, приносила определенную пользу итальянцам. В июле 1941 г. новый Афинский архиепископ Дамаскин разослал с помощью телеграфа послание, в котором призывал митрополитов континентальной Греции содействовать разоружению гражданских лиц110. Архиепископ даже обещал, что если с помощью Церкви будет сдано оружие итальянским властям, они вознаградят сельских священников продуктами питания, в то время как другие архиереи объясняли свое стремление оказывать благожелательный прием итальянским войскам желанием избежать возможных беспорядков111.
Первое подконтрольное оккупантам греческое правительство, предпринимая усилия для координации деятельности всех учреждений государства, призывало государственных служащих обещать «перед Богом и страной», что они будут исполнять свои обязанности, оказывая «полное юридическое сотрудничество военным и политическим итальянским властям на пользу греческой нации». Церковное руководство поддержало эту политику и указало всем священнослужителям итальянской зоны пройти данную оскорбительную процедуру, несмотря на то, что они не были государственными служащими ни греческой, ни иностранной власти. Осенью 1941 г. архиепископ Дамаскин похвалил «отношение, продемонстрированное немецкими и итальянскими властями» к Элладской Церкви в отличие от болгарских оккупационных сил112.
На Ионических островах итальянцы активно пытались ослабить национальное самосознание греческого населения. Тем не менее, отношения между итальянским специальным уполномоченным Пьетро Парини и митрополитом острова Корфу Мефодием характеризовались принудительным повиновением архиерея итальянским властям. Эта тактика облегчила митрополиту его деятельность по решению социальных проблем. Разрыв между итальянскими оккупационными властями и церковным руководством на Корфу произошел только в сентябре 1943 г., когда местное духовенство отказалось сотрудничать и перешло к политике неповиновения113.
Отношения итальянских властей и руководства Элладской Церкви ухудшились весной 1943 г. Причина заключалась в том, что политический отдел итальянской оккупационной армии (находившийся на о. Корфу) попытался, хотя и неудачно, сократить на 50 % пенсии и дополнительные пособия духовенству114. К тому же последовало принудительное удаление ряда православных иерархов в другие области Греции по решению итальянских властей. В это время руководство Элладской Церкви заявило о существовании «беспрецедентного преследования… духовенства почти во всех областях» итальянской зоны. В послании Священного Синода от 18 марта 1943 г. говорилось, что многие клирики были подвергнуты гонениям, высланы, лишены их собственности, а некоторые приговорены к смерти и убиты. Незадолго до капитуляции Италии в сентябре 1943 г. архиеп. Дамаскин открыто выступил против итальянских оккупационных властей из-за действий итальянских войск против мирного населения. Итальянцы, однако, отклонили протест архиепископа, так как он отказался осудить греческих повстанцев115. Таким образом, отношение итальянских вооруженных сил к Элладской Церкви было более негативным, чем то, которое демонстрировало политическое руководство страны.
Несмотря на определенное сотрудничество с оккупационной администрацией, Элладская Церковь под руководством архиепископа Дамаскина действовала главным образом в интересах народа. Устройством народных столовых и кухонь в условиях катастрофического голода зимы 1941–1942 гг., защитой греческих заложников, оказанием материальной и духовной помощи больным, беднякам, сиротам и другими социальными мероприятиями Православная Церковь приобрела большой авторитет у населения. При этом председателем осуществлявшего значительную благотворительную помощь «Христианского сообщества» был прежний архиепископ Афинский Хрисанф. Активно участвовал в открытии столовых для голодающих бывший секретарь Синода иеромонах Иероним (после освобождения Греции он организовал «Союз возвращения на родину» и возглавил движение по восстановлению разрушенных храмов)116.
Интересен в этой связи доклад командира Восточно-Эгейского военного управления от 3 сентября 1944 г. о ситуации на острове Родос. В нем говорится, что созданная в Афинах для помощи голодающему населению Додеканеса при осуществлении запланированной поставки продовольствия выдавала его только грекам. Однако Родосский митрополит в письме членам комиссии от 22 августа высказал мнение, что продовольствие должно быть предоставлено всему населению (то есть включая представителей католической и мусульманской общин)117.
ebooksa