Русские обители Афона и Элладская Церковь в XX веке

Большую благотворительную помощь оказывали греческие монастыри. Так, например, обитель Живоносного Источника в Лонговарде к концу оккупации принимала всех, ищущих прибежища и пищи. Монахи сократили свою дневную порцию еды, каждый день кормили 150–200 человек и даже помогали нуждающимся с соседних островов Сирос, Наксос и др. Братия этого монастыря спасла не только голодающих, но и 125 молодых мужчин, арестованных в мае 1944 г. в г. Ливадия на о. Парос в качестве заложников и приговоренных к смерти немецким комендантом острова. Местные приходские священники во главе с настоятелем монастыря о. Филофеем (Зервакосом) сформировали комитет по спасению заложников, но комендант отказался их освободить. Тогда о. Филофей сказал ему: «Пусть считают меня среди приговоренных к смертной казни», – и заложники были освобождены¹¹⁸.

Германские военные власти пытались привлечь Элладскую Церковь к борьбе с партизанами. Так, например, 29 июля 1944 г. немецкий комендант Крита генерал Мюллер созвал руководителей администрации критских городов, а также епископов, на совещание в г. Ханья с целью сообщить его точку зрения на отношения оккупационной власти с населением в условиях активизации партизанского движения. Мюллер призвал греческих чиновников к борьбе с коммунистами и террористами, отметив, что в этой борьбе в первую очередь должна участвовать Церковь, так как она имеет огромное влияние на население. После консультаций участников совещания с губернатором они приняли итоговый документ, в одном из пунктов которого говорилось: «3. Во время своих поездок епископы должны произносить разъяснительные проповеди, и передавать содержание этих проповедей подчиненным им священникам с целью распространения среди населения. Священники же не должны упускать ни одного повода, чтобы содействовать борьбе против коммунизма»¹¹⁹. Однако подобные резолюции особого эффекта не имели.

Постепенно в Элладской Церкви сторонников компромиссной позиции архиепископа Дамаскина становилось все меньше. Референт германского МИД Колреп в своей заметке от 31 марта 1944 г. писал: «Хотя Афинский архиепископ посетил могилы в Виннице¹²⁰ и после своего возвращения в Грецию развернул сильную антибольшевистскую пропаганду, однако его можно назвать в этом отношении одиночкой, так как остальное духовенство настроено просергиански [то есть положительно к Московскому Патриарху Сергию]»¹²¹.

Вскоре после избрания в сентябре 1943 г. Патриархом Московским и всея Руси Владыки Сергия (Страгородского) германский МИД предпринял активные усилия, чтобы добиться официального непризнания выборов со стороны Элладской Церкви. 9 октября представитель МИД в Афинах сообщил своему начальству, что у него не получается организовать эту акцию, и просил прислать для агитации резолюции и воззвания зарубежных русских архиереев, осуждавших избрание Патриархом Сергия¹²².

Подобные резолюции были присланы, но Элладская Церковь так и не поддалась давлению немцев. Проживавший же в Лондоне греческий архиепископ уже к 2 октября 1943 г. признал выборы Московского Патриарха. Интересно, что живший в Каире греческий король Георг по другим, чем германские ведомства, причинам также негативно отнесся к избранию Патриарха Сергия и в этой связи написал Константинопольскому и Иерусалимскому Патриархам послания об «обманных махинациях большевиков»¹²³.

В докладе отдела культурной политики германского МИД от 15 июня 1944 г. отмечалась «чрезвычайно неблагоприятная» церковная ситуация в Греции¹²⁴. Часть священнослужителей, среди них и некоторые архиереи, активно поддерживали партизанскую борьбу ЭЛАС. Впрочем, и архиепископ Дамаскин к тому времени далеко не во всем следовал политике оккупантов и не раз вступал в конфронтацию с ними. 20 июня 1944 г. находившийся на оккупированной территории СССР Первоиерарх Белорусской Православной Церкви митрополит Минский Пантелеимон (Рожновский) отправил письмо Владыке Дамаскину, в котором призывал «выступить единым фронтом народов Европы против безбожного большевизма», однако ответа не получил¹²⁵.

Когда в 1943 г. нацисты начали преследовать еврейское население страны, заключая его в концлагеря (всего в концлагерь Освенцим было вывезено и там уничтожено 64 тыс. греческих евреев), архиепископ Дамаскин решительно выступил против, указав, что расовая теория противоречит учению Православной Церкви и традициям греческого народа. В марте 1943 г. Первоиерарх Элладской Церкви отправился на прием к имперскому уполномоченному Гюнтеру Альтенбургу с протестом против унизительного указа от 25 февраля того же года, запрещавшего евреям покидать пределы своих гетто и обязывавшего их носить желтую звезду Давида на своей одежде. На заявление Владыки Альтенбург ответил, что решение об этом было принято в высших эшелонах власти, и он не может отменить указа¹²⁶.

Подобную позицию занимали и некоторые другие греческие архиереи. Так, например, 1 апреля 1943 г. митрополит о. Корфу Мефодий (Контостанос) по просьбе местного раввина велел зачитать в церквах своей епархии указ об отлучении от причастия всех занимающихся осквернением еврейских кладбищ. Через год епископ Мефодий сделал безуспешную попытку спасти евреев острова от уничтожения, но его заступничество не имело успеха: из 2 тыс. еврейского населения Корфу в живых осталось только 120 человек¹²⁷.

В начале 1944 г. немцы потребовали от мэра греческого острова Закинфа Керрари представить список всех живущих на Закинфе евреев для депортации. Мэр обратился к местному архиепископу Хризостому, который на следующий день вместе с ним пошел в комендатуру. На повторное требование архиеп. Хризостом ответил: «Евреи не христиане, но они мирно жили на острове на протяжении веков. Они никогда никого не беспокоили. Они греки, как и прочие греки. Нам будет очень печально, если они исчезнут». Завязался спор, наконец, комендант, выйдя из себя, резко потребовал список имен. Архиепископ взял чистый лист бумаги, написал на нем: «Архиепископ Хризостом», и, передавая его коменданту, сказал: «Вот ваш список евреев на острове Закинф». Командир пригрозил доложить об этом поступке Владыки «куда надо». Архиепископ и мэр, выйдя из комендатуры, обратились ко всем закинфским евреям с призывом прятаться в горах и призвали местных жителей всячески им помогать скрываться евреям от выдачи. В октябре немцам пришлось покинуть остров, и, таким образом, никто не пострадал. В 1978 г. еврейская организация «Яд Вашем» удостоила архиеп. Хризостома титула «праведника среди народов»¹²⁸.

В марте 1944 г. нацисты приступили к выполнению так называемого плана «окончательного решения еврейского вопроса» в Греции. Военным комендантом Афин был назначен генерал СС Йорген Струп, который руководил ликвидацией Варшавского гетто в мае 1943 г. Главному раввину Барзилаю было предложено немедленно представить список имен и адресов всех представителей еврейской общины города. Барзилай пытался искать защиты у греческих гражданских властей, но безрезультатно. Тогда он обратился к главе Элладской Церкви архиепископу Дамаскину. Владыка посоветовал всем евреям немедленно скрыться и дал тайный указ духовенству призывать прихожан давать убежище беженцам, он также призвал монахов и монахинь укрывать евреев в своих монастырях. В результате только в домах духовенства скрывалось около 250 еврейских детей. Когда начались облавы, то было арестовано и сослано примерно 600 православных греческих священников, помогавших евреям. Архиеп. Дамаскин также дал негласное распоряжение своему духовенству выдавать беженцам фальшивые свидетельства о крещении с христианскими именами (всего было выдано несколько тысяч), а шеф греческой полиции Ангелос Эверт выдавал им соответствующие удостоверения личности (около 27 тыс.). Существуют сведения, что архиепископ и лично выдавал ложные свидетельства о крещении греческим евреям, спасая их, таким образом, от уничтожения. Если бы Й. Струп узнал об этом, то Владыке, скорее всего, грозила бы смертная казнь¹²⁹.

23 марта архиеп. Дамаскин с помощью известного греческого поэта Ангелоса Сикилианоса передал греческому премьер-министру Константиносу Логофетопоулосу и имперскому уполномоченному Г. Альтенбургу послание, в котором писал: «Греческая Православная Церковь и греческий академический мир протестует против этих гонений… Греческий народ был глубоко опечален известием, что немецкие оккупационные власти принялись исполнять программу постепенной депортации греческих еврейских общин… и что уже первая партия депортированных была отправлена в Польшу… Для нашего национального сознания все дети Матери Греции пребывают в нерасторгаемом союзе: они все равные члены нашего национального тела вне зависимости от их религии… Наша святая вера не признает различий, превосходства или недостоинства, основанных на национальных или религиозных признаках, придерживаясь учения, что пред Богом «нет ни эллина ни иудея», таким образом осуждая любые попытки дискриминировать людей по религиозным или национальным различиям… Если, тем не менее, они [немцы] будут требовать депортации, мы верим, что правительство, как носитель сохранившейся в стране власти, должно совершенно бескомпромиссно проявить свое отрицательное отношение к этому и предоставить иностранцам нести полную ответственность за очевидную несправедливость. Пусть никто не забудет, что все поступки, совершенные в это трудное время, даже лежащие за пределами нашей воли и власти, когда-то будут судимы всеми народами и подвергнутся историческим расследованиям. Если во имя нации лидеры побоятся смело выразить протест против оскорбляющей наше национальное единство и честь, жестокой депортации греческих евреев, тогда это молчание вождей ляжет тяжелым грузом на совесть нации»¹³⁰.

Под обращением архиепископа подписались ректоры университетов, писатели, профессора, ученые – почти весь цвет греческой интеллигенции. Это письмо привело Й. Струпа в ярость, и он пригрозил архиеп. Дамаскину расстрелом, на что Владыка, имея в виду пример мученической кончины Константинопольского Патриарха Григория V, произнес: «Греческих религиозных лидеров не расстреливают, их вешают. Я прошу уважать эту традицию». Такой смелый ответ заставил Струпа оставить Владыку в покое. Следует упомянуть также, что архиеп. Дамаскин предоставил свой, пользующийся неприкосновенностью, автомобиль главному раввину Барзилаю, чтобы переправить его к партизанам. Таким образом, Элладская Церковь в целом активно препятствовала холокосту¹³¹.

В сентябре 1943 г. греческое оккупационное правительство во главе с премьер-министром Иоаннисом Раллисом приняло закон о новом уставе Элладской Церкви (одобренный после войны в 1946 г.). В отличие от прежнего устава 1931 г. независимость Церкви от государства несколько увеличилась. Государственный комиссар должен был присутствовать на заседаниях Священного Синода из 12 иерархов без права голоса, в случае его несогласия решение все равно принималось. Кроме того, выборы новых епископов в основном становились делом самой Церкви, Министерство церковных дел лишь отбирало трех претендентов для хиротонии из присланного Синодом списка кандидатов. Правда, выборы главы Церкви – архиепископа Афинского Архиерейским Собором должны были проходить в присутствии министра, который мог возразить против избрания нежелательной для него кандидатуры. Служащие Священного Синода и митрополичьих бюро считались государственными служащими, они назначались и увольнялись Министерством церковных дел по предложению Синода. Назначение всех отправляемых служить за границу клириков также согласовывалось с министерством¹³².

Еще 10 ноября 1942 г. германское руководство указало немецким оккупационным властям в Афинах, что их политика по отношению к Элладской Церкви должна проводиться по согласованию с местной службой полиции безопасности (занимавшей гораздо более жесткую позицию)¹³³. Тем не менее ухудшение отношений между архиеп. Дамаскином и немецкими властями в Греции началось только через год – в конце 1943 г. С апреля 1944 г. немецкие оккупационные силы фактически вели себя по отношению к руководству Элладской Церкви, и особенно к ее Первоиерарху, так же предвзято, как к архиереям Сербской Церкви. Это дало возможность руководству Элладской Церкви в ходе и после освобождения страны позиционировать себя в качестве участника движения сопротивления оккупационному режиму.

Причинами, приведшими к изменению немецкой религиозной политики в Греции, были, прежде всего, установление постоянных контактов между Афинским архиепископом, с одной стороны, и англичанами, как и королевским правительством в изгнании, с другой, выступления греческих священнослужителей в защиту евреев, а также отъезд Альтенбурга из Греции в ноябре 1943 г. Он был заменен фон Граевенитцем, который первоначально пытался следовать прежней немецкой политике по отношению к церковному руководству. Однако отъезд прежнего полномочного представителя рейха совпал с усилением роли командования вооруженных сил и полиции безопасности. Это произошло, прежде всего, в результате вывода итальянских войск в сентябре 1943 г. после капитуляции Италии и увеличения зоны оккупации немецких вооруженных сил. Кроме того, положение на военных фронтах указывало на возможность скорого ухода немцев из Греции. Поэтому оккупационные власти прекратили интересоваться социальной поддержкой, которую оказывала Церковь. Косвенную роль сыграли и изменения в религиозной политике германских властей в отношении всех Православных Церквей. Эти изменения произошли после признания большинством Первоиерархов этих Церквей, в том числе Вселенским Патриархом, выборов Патриарха Московского и всея Руси Сергия.

Греческая Церковь истинно-православных христиан в годы войны понесла большие потери от антицерковных действий коммунистов-партизан. Так, 20 июня 1944 г. после богослужения в д. Лалаоти вблизи Коринфа партизанами был арестован и 22 июля подвергнут жестоким пыткам и убит иеромонах Иосиф (Антониу). Гонения же на старостильников со стороны официальной Элладской Церкви ослабли, в условиях оккупации даже произошло некоторое сближение прежних непримиримых противников.

В начале 1942 г. митрополит Хризостом Флоринский выразил желание излечить раскол между двумя старостильными Синодами. В связи с этим 27 января того же года более ортодоксальные архиереи ИПХ – епископы Герман Кикладский и Матфей Вресфенский написали митрополиту письмо, предложив сперва разрешить следующие духовные причины разделения: «1. Что Церковь Греции принятием папского календаря стала раскольнической. 2. Что таинства ее не имеют силы. 3. Что миро ее не имеет освящающей благодати. 4. Что детей злославных, приходящих в Православную Церковь, надо снова миропомазывать. Когда объявите это злославной Церкви через судебного исполнителя, чье приглашение Вы нам показали, и тем же образом отвергнете свои письма Министерству религии и все это объявите по церквам, тогда наше единство автоматически следует без заседаний и обсуждений». Однако митрополиты Герман Димитриадский и Хризостом Флоринский отвергли это предложение¹³⁴.

В 1943 г. глава «флоринского» Синода митр. Герман Димитриадский подал прошение в новостильный Синод Элладской Церкви о приеме его в общение. Прошение было отклонено, но митр. Хризостом Флоринский в связи с этим прервал общение с митр. Германом и объявил себя «синодальным председателем» «флоринского» Синода (в котором кроме него тогда никого не осталось). В конце 1944 г. митр. Герман скончался; незадолго до смерти он пожелал вернуться в новостильный Синод Элладской Церкви, и хотя ему было отказано, отпевание совершили новостильные епископы¹³⁵.

При этом сам митр. Хризостом утверждал, что новостильники – скорее потенциальные, чем действительные раскольники. Более того, в своей статье, опубликованной 14 ноября 1945 г. в газете «Элевферия», Владыка заявил, что не будет впредь посвящать епископов, так как старостильники представляют собой не Церковь, а лишь «гвардию» противников отступлений официальной Церкви. Эта позиция способствовала увеличению количества истинно-православных, в частности, двое из иерархов, вернувшихся в новостильную Церковь в 1935 г., – епископы Мегарский Христофор (Хаджис) и Диавлейский Поликарп (Лиосис) в начале 1945 г. вышли из Элладской Церкви и были приняты митрополитом Хризостомом¹³⁶.

В то же время более ортодоксальные архиереи ИПХ – епископы Кикладский Герман и Вресфенский Матфей осудили примиренческую позицию митр. Хризостома, правда, в 1943 г. они полностью разорвали отношения и между собой. Интересно отметить, что в 1947 г. митрополит Хризостом в своем меморандуме для будущего Всеправославного Собора писал: «Триумф Церкви Христовой [в СССР] был достигнут всемогущей силой Христовой, Который как свои средства и органы использовал выдающегося руководителя Сталина и его великолепных соратников, политиков и генералов. Это – „изменение десницы Всевышнего“ (Пс. 76, 11)»¹³⁷.