Блеф

Разумовский, по-прежнему, держа меня на весу, очень быстро переместился от входной двери в небольшой коридор, а потом, наконец, в то самое помещение, где можно не бояться появления случайных свидетелей. Естественно, моя многострадальная блузка, вместе с кардиганом, полетели в сторону, джинсы – туда же. Сверху шлепнулась Сашкина одежда. Он посадил меня на какую-то тумбу, мне вообще уже было плевать, куда конкретно. Губы, язык Разумовского скользили по груди, прикусывая соски. Я вцепилась пальцами в его волосы, выгинаясь навстречу. В голове билась только одна мысль, но без остановки:"Господи, как же хорошо". Мужские пальцы скользнули под трусики.

– Ты мокрая. Вся.

Саша, я мокрая с того момента, как только увидела тебя в этом дурацком за́мке, спустя невыносимо долгих двенадцать месяцев. Естественно, говорить этого не стала. Но не потому, что сочла лишним, просто его пальцы двигались внутри меня, вглубь и снова выходили наружу, гладили самое чувствительное место, потом снова возвращались обратно. Я вцепилась ногтями в его спину, широко раздвинув ноги, и готова была, как в дешёвом порно, просить:"Трахни меня, пожалуйста".

Благо, уговаривать не пришлось. Сашка убрал руку, а потом одним толчком вошёл так глубоко, что меня словно прострелило чистым, охренительным удовольствием. Я всегда поражалась тому, насколько его член идеально подходит мне. Разумовский одной рукой сжимал мою задницу, помогая двигаться в такт его проникновению, второй зажимал мой рот, потому что стоны и крики, рвущиеся из него, могли перебудить весь дом. Я кусала мужскую ладонь, не в силах сдерживать чувства, переполнявшие меня в этот момент. Сашка шептал что-то в ухо, обдавая дыханием кожу. Я с трудом улавливала тонущим в удовольствии сознанием отрывки его слов.

– Сука... Не могу без тебя... Околдовала... Погубишь...

Каждый раз, когда его член двигался туда-обратно, выходил, а потом снова погружался в меня, я вскрикивала, и хотела, чтоб это никогда, вообще никогда не заканчивалось. Ни с одним мужчиной не испытывала подобного удовольствия. Ни один мужчина не способен давать мне то, что я чувствую с Разумовским. Огромное, всепоглощающее счастье от возможности принадлежать ему.

Сквозь оплетающую разум пелену кайфа, я понимала, Разумовский готов уже заканчивать, но он ждёт меня. Его рука скользнула от моих губ снова вниз. Одновременно с движением внутри, он принялся поглаживать снаружи, заставляя мое тело ускорить приближение оргазма. Я почувствовала, как разрастается от самого чувствительного места волна финального удовольствия, вздрогнула, и вскрикнув в очередной раз, потерялась в том сладком, невыносимо мучительном восторге, который накрыл меня полностью, от кончиков пальцев до кончиков волос. Саша прижался своим лбом к моему, тяжело дыша. Я ощущала, как его член вздрагивает и изливается во мне. И, сука, я была бесконечно счастлива в этот момент.

– Дура ты, Лизка, – вдруг сказал он, тихим, низким голосом, – Какая ж ты дура. И я дурак.

Не стала ничего говорить в ответ. Просто поцеловала его, вкладывая в этот поцелуй все свои выстраданные, выплаканные по нему ночи. Я люблю этого мужчину. Данный факт, к сожалению, не изменить. Что бы не происходило между нами, какой бы сволочью он не был, но я люблю его так, что сердце разрывается, если он рядом. И, наверное, позови меня Разумовский с собой, я не то, чтоб пойду, побегу на край света. Вот только точно знаю, не позовет.

– Ты выходи первый, я за тобой.

Саша отстранился, глядя на меня темным, тяжёлым взглядом.

– Чё это? Мы скрываемся?

– Ну, вообще-то, как бы, да. У тебя здесь заказ, у меня свой интерес. Вот уж точно не время засветиться вдвоем.

– Боишься, что Мартынов узнает. – Разумовского это очевидно злило.

– Я боюсь, что сорвутся оба запланированных мероприятия.

– А если мне нет нужды прятаться с тобой?

Вот прицепился! Что за блажь очередная пришла в голову.

– Мне есть. Пока не доведено до конца.

– Мммм....Значит, все же дело?

Разумовский подошёл к душевой кабине и, не закрывая дверь, забрался внутрь, чтоб смыть следы нашего "преступления". Я разумно решила подождать. Если отправлюсь вместе с ним, хрен мы куда отсюда выйдем ещё два часа. А у меня на улице, если что, кавалер ошивается. И бог бы с ним. Только сейчас решит, проверить, где потерялась его Джульетта, и будет у нас настоящая итальянская драма, причем, возможно, с убийством. Если Сыч узнает, что я натворила дел, связавшись опять с Разумовским, он меня сначала четвертует, а потом Сашку. Или наоборот. Не суть. Главное – итог.