По словам Мукимова, о смерти полицая Сличко он узнал из письма Мелентьева.
— Жаль, что он случайно сдох. Лучше бы я его — своими руками. — Он опять навалился на меня и посмотрел мне в глаза. — Как маму твою убили, знаешь?
Я молча опустил голову.
— Кто тебе рассказал?
— Привалов.
— Когда?
— Прошлой осенью.
— И что Сличко ее казнил, сказал?
Я молча кивнул.
— Я б его — своими руками. Я же осенью был здесь. И никто не дал знать, что он с нами по одной земле ходит. — Он вдруг схватился за голову: — Что же вы все скрытные такие? И про тебя, сынок, мне тоже никто не сказал тогда! Ай-яй, ну, как же можно так!
— А что Петрушина убили, тоже не знаете?
— Когда убили? Кто?
— Неделю назад. А кто? Думаем, тот же, кто и Сличко отправил в овраг.
— Как отправил? А Ваня Мелентьев написал, что случайно тот сдох. «Пусть разрушится то колесо, чье вращение ложь. То, что криво кружится, неся в исступлении ложь!»
— Это тоже Навои? — спросил я.
— Нет, прекрасных поэтов много было. Это Агахи.
До самого Новоднепровска он читал нам с шофером прекрасные и мудрые стихи, на столетия пережившее своих создателей. «Чистота человеческих сердец остается навеки, а грязные души сгнивают раньше, чем тела, где они гнездятся», — думал я, слушая своего образованного гостя. «Пусть разрушится то колесо, чье вращение ложь», — это ведь к нам обращается из древности поэт.
При въезде в Новоднепровск Мукимов попросил:
— Если можно, сначала поедем туда, где была нефтебаза.
— Там сейчас вода.
ebooksa