На подмостках волшебства

- Когда же их огрузшие тела

Двум трупам уподобит свинский сон,

Мы с беззащитным королем поступим

Как захотим...

   Я открыла глаза, потому что услышала громкие радостные голоса двух мужчин: "Получилось! Получилось! Мы смогли!". И сразу же поняла, что нахожусь во сне. Ну, где я еще могла быть? Наверняка не заметила, как уснула, нежно обнятая незаметно подкравшимся Морфеем.

   Здесь было свободно и солнечно, и голова слегка кружилась от пьянящего чистого воздуха, который я могла вдыхать лишь только в те редкие моменты, когда оказывалась за городом.

   Это место было похоже на библиотеку загородного особняка какого-нибудь английского лорда с притязательным вкусом и почтительно-ревностным отношением к прошлому. Я стояла ровно по центру большой утонченной двухуровневой комнаты, обставленной, кажется, в викторианском стиле: четкие симметричные линии, благородное убранство в светлых и золотистых тонах, начищенный до блеска паркет, гнутые ножки благочинных диванчиков и аккуратных столиков... Стены и на первом, и на втором уровнях были уставлены высокими тонкими деревянными стеллажами, на полках которых высились книги в роскошных обложках. И заходящее солнце, проникающее в комнату сквозь огромное арчатое окно, играло на позолоченных корешках тысяч книг.

   Но, самое главное, за этим окном открывался невероятный пейзаж, который казался сказочным. Видимо, дом, в котором я находилась, был на возвышении, и вид открывался на чудесную бархатную зеленую долину, с раскинувшимся в ней почти идеально круглым озером - в нем отражалось спокойное голубое небо с тонкими ветреными облаками-паутинками; а вдалеке, на западе, высились величественные горы с белоснежными шапками и южнее их, за долиной, смутно угадывались очертания городских стен какого-то, несомненно, волшебного города и башни замка.

   Завороженная прекрасной комнатой, я замолчала, еще раз обвела взглядом библиотеку с искрящимися золотом корешками книг и закончила бездумно, на автомате:

...Поступим,

как захотим, свалив на пьяниц-слуг

Ответственность за наше преступленье...

   И я мечтательно уставилась в арчатое окно, любуясь чудесным пейзажем. Такие картинки, с чудесными долинами, манящими горами и волшебными фэнтезийными замками я любила ставить на заставку экранов планшета и ноутбука, а теперь, в этом чудном сне, могла воочию наблюдать эту красоту из окна и совсем не обращала внимания на двух совершенно разных мужчин почтенного пенсионного возраста. Я таращилась в окно, прижав руки к груди, а они - на меня. Последние мои слова им как-то совершенно не понравились.

   - На пьяниц-слуг?! Мы вовсе не пьяницы, Ваше Высочество! - возмутился плотный, похожий на добродушного большеротого и лопоухого колобка невысокий господин с залысинами, облаченный в длинное свободное и абсолютно несовременное одеяние до самых пят. Одеяние напоминало мантию, и было черным, как самая непролазная ночь, а подол и рукава его были вышиты золотыми непонятными узорами.

   - Эддисон, Ее Высочество имеет в виду нас? - укоризненно спросил высокий и похожий на жердь мужчина в строгом двубортном приталенном пиджаке с высоким стоячим воротником, застегнутым наглухо. Голос его был сухим и скрипучим, а сам он выглядел до невозможности благопристойным и правильным. Особую строгость добавляла трость в руке с набалдашником в виде головы крупной хищной птицы с вытянутым клювом. Наверняка, господин поколачивает этой тростью домашних, пытаясь вбить им в мозги правила этикета и достойного поведения.

   - Кажется, так, барон! - Обиженно возопил тот, кого звали Эддисон. - Я не пью и никому не советую! - все никак не мог успокоиться он, с возмущением глядя на меня.

   - Эм, простите, - только и смогла сказать я.

   - Ответственность за наши преступления, - повторил строчку из "Леди Макбет" второй мужчина. - Да, мы совершили это преступление, но мы берем за себя ответственность! А поступить, как захотели... Вы это и так уже сделали, Ваше Высочество, - обратился он ко мне еще с большей укоризной, которая, кажется, должна была заставить меня устыдиться. Впрочем, на меня это не подействовало. Куда больше меня заинтересовало странное обращение. Снов, в которой я была особой королевских кровей, мне еще не снилось, хотя как-то, помнится, Морфей послал мне сказку о том, как я влюбилась в принца, лет в 12 или 13.

   - И что касается слов про короля... - Господин Жердь пожевал губы. -Нас вы, конечно, можете называть двумя трупами, которым снятся свинские сны, и пьяницами, и даже свиньями, и как пожелаете, но Его Величество... Не стоит вести такие речи о Его Величестве.

   Последние два слова были сказаны с таким почтением, что я невольно засомневалась - а не питает ли этот мужчина нежных чувств к этому самому Его Величеству?