Круги на воде

Проезжая мимо знакомой машины ДПС, я мигнул фарами, мне в ответ старлей махнул рукой. Вот и все, теперь куда? Пока в сторону Балашихи.

Мы спокойно ехали в потоке машин, скорость девяносто, иногда сто. Никого не обгонял, не подрезал, спешить было некуда. Я просто не представлял, куда нам дальше ехать. Два раза я пробовал дозвониться до Ускова, и оба раза абонент был не абонент. Вполне возможно, что сейчас советнику президента просто не до нас. Карташов молча сопел на переднем сидении. Не знаю, почему, но его внезапно сморило в сон. Видимо, нервное напряжение на всех сказывается по разному. Ехать в его дом? Но если нас ждали в том месте, про которое никто не должен был знать, то в доме Карташова будут ждать наверняка.

Я проскочил Балашиху и полетел дальше по шоссе. Бензина оставалось почти половина бака, будем ехать до победного, пока топливо не закончится. В любом случае, деньги у нас есть, на первое время хватит. А там и Ускову дозвонимся. Машин на дороге становилось все меньше. Мы уже проехали Электросталь, я и сам начал зевать. Андрюха так просто беззаботно дрых в машине уже почти час, улыбаясь во сне. Я зевнул и потер глаза руками. Нужно срочно остановиться, иначе усну за рулем. Фары встречных машин слепили, глаза устали, и я уже понимал, что дальше ехать нельзя. Нужно остановиться и отдохнуть. Куда заехать? Вот поворот в лес, туда встать? Не самый лучший вариант, лучше стоянку найти.

Вот она, стоянка справа, по ходу движения. Много фур стояли за большим высоким забором, наверняка стоянка для дальнобойщиков, и я, не задумываясь, свернул на нее по указателям, отдал двести рублей охраннику, и проехал через поднятый нам шлагбаум. Все, теперь нужно несколько часов отдохнуть, утро вечера мудренее. Когда засыпал, на часах было десять минут первого.

В машине так бывает, кто-то один завозился, и все сразу просыпаются. На этот раз я проснулся, когда Карташов хлопнул дверью и вышел из машины. Постояв на свежем воздухе, Андрюха достал из кармана пачку сигарет, чиркнул зажигалкой, и потопал в сторону кирпичной белой будки, обозначенной буквами «М» и «Ж». Просыпаться нужно и мне, нам еще ехать не понятно куда. Я потянулся и заглушил двигатель машины. Вот это да, пока мы спали в тёплом салоне, стрелка топлива подошла к отметке «ноль».

Карташов так же вразвалочку вернулся в машину, поёжился и с недовольным видом плюхнулся на переднее сиденье. На часах шесть тридцать пять, раннее утро. Дальнобойщики еще спят в своих фурах, на улице темно и холодно. Хорошо, что дождя нет. Я снова завел двигатель и тронулся с места. Поспали немного, и едем дальше.

В голове как будто колокола бьют, состояние похмелья. Причем, такого жесткого, когда мешаешь пиво, водку, коньяк и вино, а сверху все это полируешь вискарём. А вот Андрюха совсем с безразличным видом сидит, молчит, ничего не спрашивает. И не поймешь по нему, то ли он злой на меня, то ли думает, что нам делать дальше. С его лицом можно в покер играть, ничего толком не скажешь по такому выражению.

Прямо по курсу показалась заправка. Пусть не «Лукойл», не известный бренд, да мне все равно. Машина не моя, главное, что бы поехала дальше, а что будет через тысячу километров пробега меня мало волнует. Мне еще прожить эту тысячу километров нужно. Открыл бардачок, взял несколько тысячных купюр и отправился платить за топливо.

— Кофе мне возьми, — буркнул Карташов, и я молча кивнул головой.

Расплатившись за полный бак, я взял два кофе, дал несколько монет сонному заправщику в фирменной желтой жилетке, и, стараясь не обжечься, протянул один пластиковый стаканчик товарищу. Свой же поставил в подстаканник между сиденьями, отъехал немного вперед и остановился сразу за парковкой.

— И что дальше? — спросил меня Карташов, отпивая горячий кофе.

— Андрюх, хрен его знает, — задумчиво протянул я.

Кофе оказался откровенным дерьмом, тогда, в Балашихе в ресторане, был куда лучше. Но даже тот кофе отказался пить товарищ-господин Усков. Причем, не только он пить его не стал, он и платить за него отказался, или просто забыл заплатить. А сейчас он забыл про нас.

— Кстати, ты сам вот для чего во все это влез? — спросил я товарища, — мог бы спокойно отказаться, послать нахер, да что угодно. Жил бы себе сейчас в своем доме, ходил бы на работу, пил бы свиную кровь и спал бы в склепе, а не мотался на машине неизвестно куда.

— А у меня чувство справедливости обострённое, — усмехнулся Карташов, — не могу в стороне оставаться, когда преступление совершают.

Я только посмеялся над его словами. «Совершают преступления». Да мы с ним уже лет на пятьдесят натворили этих преступлений, одних мокрух не сосчитать, не говоря уже о должностных преступлениях. Хотя, с какой стороны посмотреть. Убивал я только вампиров, а вампиры — вне закона. Андрюха вон тоже вампир, но он свой парень, он за закон.

— К тому же, — допив кофе и смяв стаканчик, добавил Карташов, — вампир без клана не жилец. Я сам не знаю, как эти пять лет живу, — он вздохнул и убрал мусор в лежащий под ногами пакет.

— Ну раз так, тогда сидим тихо еще пару дней, потом начинаем действовать, — подвел я итог, трогаясь с места, — мы так наследили, нас бы любое ведомство за причинное место схватило. А тут видишь — не трогают. По радио, — я покрутил ручку магнитолы, — тоже тишина. Не пеленгуют, не задерживают, не объявляют в розыск, только кто-то подослал людей в наше предполагаемое убежище. А это значит, ищут нас не официально.

И только я это сказал, как мощная волна прошла по нам двоим. В голове зашумело, я напрягся весь и еле-еле успел прижаться к обочине. Ехавшая сзади машина протяжно загудела мне и, обогнав, обдала грязью из лужи. Карташов тоже скривился на сиденье рядом, извергая проклятия. Что это такое твориться? Ладно он, его могли найти, но я? Как и кто смог таким образом найти меня?

Первая волна прошла, и мы сидели молча, ничего не понимая. Карташов крутил головой, я достал влажную салфетку и приложил к носу, из которого текла кровь. Небо только начало светлеть, и фонари вдоль дороги погасли. В ночной тишине я четко различил звук вертолёта. Небольшой меленький летательный аппарат появился над горизонтом, сделал несколько кругов и завис над нами. Вертолет не военный, не ведомственный, скорее, частный. Я выглянул в окно и рассмотрел силуэт машины. Двухместный «Робинсон Хеликоптер», белого цвета, без опознавательных знаков. Двое мужчин в шлемах из кабины смотрели на нас сверху. Вертолет сделал еще один круг и понесся за горизонт.