Все, что мы когда-то любили

У них почти не бывает гостей – тогда для чего в столовой такой огромный стол?

У мамы есть несколько подружек, но эти дамы ему не нравятся – они вечно приподнимают холеными пальцами его подбородок и небрежно похлопывают по щекам.

Вечерами, после семейного ужина, проходящего в звенящей тишине, все расходятся по своим комнатам. Марек тоже плетется в свою. Там есть все – кровать, письменный стол, книжный шкаф и куча игрушек. Там пахнет мастикой от недавно натертого пола, и он ненавидит этот запах. В его комнате одиноко и грустно. Но друзей звать не разрешают – будет шумно, а у мамы часто болит голова.

Хорошо, что его отпускают к друзьям, Милошу или Йосе. И там, и там весело, шумно и светло. А у Ваньковичей же всегда горят только торшеры или настольные лампы, верхний свет мама не переносит, отец раздражается и говорит, что они как в кротовьей норе.

У Милоша веселая и добрая мама, она печет печенье с корицей и зовет их пить чай. Мама Йосика много работает, приходит усталая, но всегда приносит мороженое. И никто, никто не говорит им «потише» и не делает замечаний.

Лет в двенадцать он начинает кое-что понимать. После пережитого у мамы нервное расстройство и меланхолия, хандра и нарушение сна, маме снятся кошмары. От этого пережитого все проблемы.

У папы много работы и есть женщины. Это он узнает, приложив ухо к двери, где родители выясняют отношения. В смысле – ссорятся.

Мама говорит папе, что все знает про его «штучки», а папа отвечает, что имеет на это право.

– С такой жизнью, какую ты мне устроила, – шепотом кричит отец, – я имею право на все! И да, – охрипшим голосом говорит он, – умерь свои расходы и потребности! Второе кольцо за месяц, не многовато?

– Забери его, – спокойно и равнодушно отвечает мама, – оба забери. Мне они не нужны. Забери и сдай в магазин. И наконец спи спокойно! – И она смеется страшноватым и хриплым смехом. – Мне они не нужны, – повторяет она, – так, развлекаюсь. На пару часов хватает.

Так мама шутит. А вообще в их доме никто не смеется.

Однажды в кино он встречает отца и прячется за колонной. С отцом женщина. Наверное, именно про эти «штучки» говорила мама. Женщина молода и красива. Пожалуй, только сильно накрашена и полновата. Громко хрустя фольгой, пани ест шоколад и заливисто хохочет. На ее белых и пухлых руках много блестящих и крупных колец. Она вульгарна – он вспоминает это слово и наконец понимает, что это такое.

Отец сдержанно улыбается, что-то смахивая с ее жакета. Потом он берет ее под пухлый локоть, и они идут в зал.

Марек выскакивает на улицу – слава богу, отец его не заметил.

Он долго бродит по окрестностям, домой идти неохота. Вообще ничего неохота. На сердце такая тоска. Выходит, их семья – красивая оболочка для окружающих. А на деле никакой семьи нет. У отца любовница, у мамы… возможно, тоже есть какой-нибудь кавалер. Самое противное, что они живут во лжи. И никто друг друга не любит. Его не любят уж точно, а он… он, пожалуй, тоже. Нет, маму он жалеет. А отца… За что его жалеть? Раньше он его уважал. А сейчас, кажется, нет. Да, точно нет. Он стал ему противен.

Вокруг него одна ложь. Дешевый театр. Вечно страдающая мать и гулящий отец. Зачем они вместе, почему не разъедутся? А кстати, с кем бы он, Марек, остался? С отцом или с мамой?

Вопрос… И ответ – да ни с кем! С огромным удовольствием он бы остался один! Он им не нужен, да и сам в них не нуждается.

Потом Марек научится не обращать на родителей внимания и жить своей жизнью. Кончилась школа, начался институт.

Студенческая компания, споры и разговоры до самого утра, от выпитого и выкуренного раскалывалась голова.

Но там была жизнь. Жизнь, а не темный и мрачный склеп. Он ожил: приятели, походы, баскетбол, карты.