Все, что мы когда-то любили

22
18
20
22
24
26
28
30

Казалось, все отделение встало с ног на голову.

В коридоре толпились перепуганные, ничего не понимающие больные.

Только Мальчик оставался на своем месте и так же спокойно и безмятежно смотрел в потолок.

Наконец кто-то сообразил и закрыл ему глаза.

Все остальное она помнила плохо: медсестру, которую нанял Марек, уколы, после которых Анна впадала в беспамятство.

Наверное, это ее и спасло.

Похороны, скомканные, короткие, словно всем хотелось поскорее с этим покончить.

Поминки, на которых были только свои: мама, сестра, Эстер и совсем коротко свекор.

Марек с неживым, застывшим взглядом.

Запах сердечных капель, пропитавших весь дом, и еще непонимание, что это всё, всё… Всё.

Она спала почти круглые сутки. Просыпалась накоротко, Марек заставлял ее съесть кусок хлеба и выпить чаю.

Анна не возражала, ей было все равно. Жевала машинально, думая об одном – скорее к себе, скорее лечь и закрыть глаза, провалиться и ни о чем не думать.

Краем уха слышала, что Эстер плохо и она снова попала в больницу.

Приходила мама, в доме начинало пахнуть супом, мама распахивала окна, чтобы впустить свежий воздух, но Анне становилось холодно, и, закутавшись в одеяло, она молила об одном: чтобы к ней в комнату никто не заходил. Никто. Ни мама, ни муж, ни свекровь.

А больше никого не было.

Потом она поняла, что ей снизили дозу успокоительных и спать она стала меньше. Пыталась ходить по дому, по стенке, шатало ужасно.

Слышала яростный шепот мамы – та выговаривала Мареку, что дочь залечили и виноват в этом он, что надо все прекращать и возвращать Анну к нормальной жизни.

– Теперь, дай бог, поживете! – говорила мама. – Отдохнете, придете в себя, и все будет как у людей! Бедная Аннушка, как ей досталось! Как она выдержала это, не понимаю!

«О чем она говорит? – думала Анна. – «Поживете, отдохнете, как у людей»?»

Мама… мама жалеет дочь, это нормально. Мама желает дочери нормальной жизни. Как у людей. Мама считала – впрочем, как и все остальные, – что Мальчик обуза, тяжелая ноша и испытание. Мама… Ее надо простить за эти слова. Просто простить и забыть.