– О чем вы говорили? – подскочила я.
– О ежах, – хмыкнул Давыдов, проходя в комнату.
Сел на край кровати, протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо.
– Утром мы с Серым уезжаем, – прошептал он, притягивая меня к себе. – Ты будешь по мне скучать?
– Я подумаю, – сморщила в ответ нос и улыбнулась.
– А я буду, – серьезно признался Захар. – И пока мы на работе, ты будешь хорошей девочкой, да, Аня? Не будешь дружить с мажорами и нарываться на неприятности.
Поостереглась признаваться, что я собралась нарваться на неприятности с самого утра в компании мажора. Исключительно с благим намерением избавить любимого родственника от душевных мук!
– Не буду, – убедительно соврала я.
Точнее, мне казалось, что врала убедительно, но Давыдова не обманула. Он нахмурился, вздохнул и сел еще ближе. Прикоснулся губами к моему виску и прошептал:
– Я уеду на два дня. Всего два дня ты можешь спокойно посидеть на даче?
– Я же сказала, что могу.
– Аня, обещаю, если ты опять будешь замечена в компании Макара, я прикую тебя к себе наручниками и буду везде возить с собой, – прошептал Захар.
Угроза меня впечатлила, но в голове почему-то замелькали совсем уж неприличные картинки со мной, Давыдовым и наручниками. Я тяжело задышала, стараясь избавиться от наваждения, а Захар словно прочитал мои мысли:
– И то, что ты только что придумала, обязательно воплощу в реальность. Для этого не обязательно общаться с мажором. Только намекни.
На последней фразе его голос дрогнул, а сам Давыдов напрягся.
– Спокойной ночи, тигренок, – довольно промурлыкал Захар, целуя в чувствительное местечко за ухом, легко поднялся и вышел из комнаты.
Я упала на подушки и тихонько взвыла. Да он издевается! И как уснуть, когда все тело ломит от желания?
Проворочалась почти до рассвета, и когда дед скомандовал: «Подъем», с трудом разлепила веки. На автомате спустилась на первый этаж, где помятый Захар и злющий Серёня уже давились овсяной кашей.
– Доброе утро, – хрипло поприветствовала всех.
Захар подмигнул, Сережа отмахнулся, а дед поставил передо мной большую тарелку, куда от души плюхнул большую порцию овсянки.