Фантазия била фонтаном почти из каждого члена этого закрытого на определенном пространстве детского сообщества, и неосторожный дилетант вполне мог огрести кучу неприятностей на свою не вовремя высунутую голову.
Первым делом Гошка решил влюбиться. В одиннадцать лет без девицы, как без рук.
В прошлом году все эти Шуры-муры вызывали у него легкое отвращение, но теперь это было просто необходимо, потому что его лучший друг умудрился влюбиться раньше, чем Гошка.
Вообще в его палате как на подбор собрались все влюбленные нытики. От этих Пьеро не нашедших себе Мальвину, у Гошки сворачивались в трубочку уши.
Даже мальчик с вечно грязными заношенными до дыр трусами изображал из себя кавалера.
Гошку так и подмывало рассказать этому мальчику анекдот про то, как папа учит сына: – Сколько раз я говорил тебе, что трусы надо одевать коричневым пятном назад, а желтым наружу.
Вообще у всегда остроумного Гоши постоянно чесался язык сказать, что ни будь эдакое, но на личном горьком опыте он убедился в пользе молчания.
Больше всего Гошу нервировало то, что каким-то непонятным образом все его сверстницы оказались занятыми.
Гоша ломал голову, когда его друзья-придурки успели с ними не только познакомиться, но и влюбиться.
Конечно, такое безобразие произошло от его невнимательности!
Вместо того чтобы уловить любовный тренд, он вместе с Васей из соседней палаты посвятил всю первую неделю лагерной жизни игре в прятки и поискам подходящей палки для автомата Калашникова.
Лишенная большинства сучков кривоватая дубина была найдена и облагорожена в меру Гошиных сил и фантазии, но драгоценное время было упущено.
В распоряжении Гоши остались семилетние беззаботные малявки и слегка опережающие его в росте и размерах старшеотрядницы.
Малявкам Гоша предоставил свободу играть с куклами в дочки матери, а к старшеотрядницам решил присмотреться.
Отбор кандидаток начался сразу после утренней зарядки и продолжился на завтраке и обеде.
Гоша так усиленно таращился на двигающих челюстями избранниц, что не заметил, как прожорливый сосед стянул у него котлету.
Отвлекшись от еды, Гоша также лишился положенной ему сочной груши, но по рассеянности был уверен, что машинально ее слопал.
Жрущие и жующие, с набитыми ртами и шевелящимися от усердия ушами девицы не оставили мощный любовный рубец в открытой душе Гоши, зато к ужину он почувствовал волчий аппетит и полное безразличие к поискам.
Ночью после отбоя Гошка лежа в постели, глядел вверх на расцвеченный двигающимися тенями потолок, слушал шум ветра за окном и со страхом представлял себе прячущееся в темном углу приведение.
Каждую ночь, закутавшиеся в одеяла мальчишки шепотом пугали друг друга страшными историями и рассказами из жизни, чтобы потом трястись от страха под подушкой.