— Нет, — ответил Родерик. — Мы ни в чем не уверены.
Сперва они ткнулись в дом преподавателя истории хаоса, но луч осветил его заспанное лицо красным. Марлизу, после недолгих пререканий, решено было пропустить. А дверь в дом профессора Венивер была открыта, так что они прокрались внутрь и проверили ее на артефакте, пока она спала.
— У профессора Венивер — отличная фигура, — хмыкнул Рурк, когда они втроем тихонько вышли из ее дома и прикрыли за собой дверь. — И пижамка такая милая, с медвежатами. Как думаете, может, это знак?
— Давай к Крекину теперь, — предложил Моррен. — Мне его постная рожа никогда не нравилась.
Дверь, выкрашенная в белый, была заперта, и им пришлось довольно долго стучать, пока наконец из глубины дома не послышались шаги.
— Кто?
— Королева хаоса в пальто, — буркнул Рурк. — Дело есть.
— Ты знаешь, который час? — недовольно поинтересовался Крекин. — Давай твое дело подождет до утра.
Вздохнув, Моррен протянул руку, и замок отщелкнулся, а дверь распахнулась, являя Крекина, в кожаном переднике поверх костюма и со шваброй в руках.
— Убил Вейру Мактур, — произнес Родерик, и едва не выронил луч истины, когда тот засветился зеленым.
— Ах ты тварь, — пробормотал Рурк, шагнув внутрь дома.
Его ноздри расширились, впитывая запахи, а рубашка треснула по швам, не выдержав натиска меняющегося тела.
— Это не я! — воскликнул Крекин, быстро отступая и загораживаясь шваброй. — Это ошибка!
— Ее тело где-то здесь, — сказал Рурк, наворачивая круги по тесной гостиной. Повернув в коридор, выкрикнул: — Только не пришибите его без меня! Пусть приговор вынесет суд.
— За что? — спросил Родерик, глядя на убийцу.
Крекин шмыгнул носом и отступил еще дальше, прижавшись спиной к стене.
— Ты должен был стать анимагом? — спросил Моррен, с гадливостью рассматривая обстановку: пожелтевшие обои в цветочек, чахлое растение в горшке, на полке — чучело голубя.
— Возможно, — ответил Крекин, как будто слегка приободрившись. — У меня запутанная наследственность. Мои предки не озаботились чистотой магии. Вероятность анимагии пятьдесять процентов, воздуха — тридцать, и на остальные лучи еще по капле.
— Ты из ровных? — так же спокойно поинтересовался Моррен, а Родерик прислушался к шуму, доносящемуся из глубины дома. Кажется, упал засов, скрипнула еще какая-то дверь.
Крекин, тоже услышавший скрип, втянул голову в плечи и зачастил: