— Что? — протянули парни. — Девять? Чего так рано?!
— А от убытия тоже защита по всему периметру? — возмутились Тиберлоны. — Это что же, даже к девчонкам в деревню не сбегать?
— Решение ректора! — заявила Марлиза. — Все претензии к нему.
Эммет стоял у крыла водников, прислонившись к стене и спрятав руки в карманы брюк. Кивнув мне, он исчез в коридоре. Похоже, решение ректора ничуть его не огорчило. Меня, впрочем, тоже. Я все равно никуда не хожу по ночам, так что ни сбегать за территорию академии, ни проникать в нее мне не надо. А в девять уже можно готовиться ко сну. Если меня и дальше будут мучить эротические фантазии и злобное привидение, то лучше ложиться пораньше.
К тому же нарушение правил академии грозит воспитательной беседой с ректором, а он и так слишком часто пытается меня наставлять. Так что буду соблюдать комендантский час и вести себя как примерная студентка, и тогда, быть может, он не явится ко мне домой посреди ночи.
— Девять — это плохо, — пробормотала Миранда, шагая рядом. — Все приличные ритуалы в некромантии проводят глубокой ночью. Упокоение — явно один из таких.
— Надо, значит, надо, — ответила я.
Свидание профессора Крекина, похоже, не задалось — выглядел он мрачным и недовольным. Даже его нос, передавленный дужкой очков, казался печальным. Да и мы, студенты, чувствовали себя не в своей тарелке. Всего шесть человек. Профессор Крекин сказал нам сесть отдельно, но свободных парт все равно осталось много. Слишком много.
Передо мной сел Джаф, и теперь рядом с ним уместилась бы разве что Айрис, потому что его плечи стали просто неприлично широкими. Если бы он решил опять подраться с ректором, то… Впрочем, Родерик наверняка победил бы его и сейчас.
— Контрольная, — оповестил Крекин, раздавая нам листы с заданиями. — У каждого свой вариант, так что не надейтесь списать.
Я пробежала взглядом по задачам. Первая гексаграмма на удачу, ее я знала. Потом боевая. Надо активировать лучи некромантии и анимагии, и еще какую-нибудь вершину в зависимости от стихии мага. Дальше — гексаграмма для усиления сексуального влечения. А вот ее я вообще не помню.
— Похоже, Крекину вчера не перепало, — злорадно прошептала Миранда, сидящая слева через проход. — И гексаграммы не помогли.
— У тебя тоже про секс? — тихо спросила я.
— Нет. У меня на богатство, выздоровление и ораторство. Последнее мы точно не учили.
— Некоторые задания покажутся вам новыми. Но мы проходим лишь основы, — подал голос Крекин, угрюмо глядя в окно. — Гексаграммы — это искусство. Их надо прочувствовать, словно музыку.
— Можно вопрос? — Миранда подняла руку. — Все гексаграммы, которые мы изучали, действуют на усиление чего-либо. Однако есть и гексаграммы с проклятьями. Отчего мы их не проходим?
— Потому что маги, решившие, что их стихия — подарок богов, не должны использовать ее во вред, — ответил Крекин. — Это было бы кощунством. Откуда вы вообще это взяли, студентка Корвена?
— Из книг, — сказала Миранда. — Можно еще вопрос?
— Решайте контрольную, — приказал он. — Вы отвлекаете других студентов.
— Я все же спрошу. А откуда вы все это знаете, профессор Крекин? Вы ведь запечатанный маг. Значит, проучились в академии максимум год до Лабиринта. Изучение магии за пределами академии строго карается. Книги с гексаграммами запрещены.