Джаф глянул на меня с удивлением и кивнул.
— Вот о чем ты размышляла на гексалогии. Мне точно уголь к спине приложили.
— Мой отец путник, — пояснила я, подходя к нему. — А откуда в тебе магия — никто не знает. Что если…
— Я понял, что ты имеешь в виду. Вдруг моя мать тоже была гулящей.
— Я не хотела тебя оскорбить, — стушевалась я, но после с вызовом добавила: — Впрочем, вряд ли ты сочтешь это оскорблением.
— С чего вдруг?
— Да потому что ты сам… Гулящий!
— А тут у нас, значит, подкатил образец высокой морали.
Я не отвела взгляд, но щеки мои загорелись.
— Прости, — сказал Джаф. — Я тоже не хотел тебя оскорбить. Да и ты меня не обидела. Может, моя мать и правда гульнула на стороне. Я едва ее помню. Она умерла через полгода после рождения Лиски, моей сестры. Мне было пять. Отец умер еще через три зимы. Скорее всего, из-за меня. Так все говорят. Непроявленный анимаг может забирать энергию у родных, знала?
— Мне очень жаль, — пробормотала я.
Листья под ладонью Джафа прижались к земле, точно испугавшись.
— Если бы мой отец был путником, то и я должен был им стать, — сказал он, хмурясь. — Прямая наследственность.
— Необязательно, и я тому пример. Могут быть вершины родственного треугольника: путник, анимагия, огонь.
— Лучше бы я и правду отправился в вечный путь, — бросил Джаф и, повернувшись, обхватил мой подбородок двумя пальцами и слегка приподнял мое лицо. — Так и не разберешь, — пробормотал он. — Думаешь, мы похожи?
Я вглядывалась в его лицо. Высокие скулы, черные брови вразлет. Глаза куда темнее чем у меня, черты грубее и жестче.
— Ты явно красивее, — улыбнулся Джаф. Зубы у него были белые и крупноватые, с острыми выступающими клыками. — Хотя Миранда и меня считает симпатичным.
— Раньше считала, — не сдержалась я и оттолкнула его руку. — Почему ты так ведешь себя, Джаф? Я думала, вы с ней любите друг друга.
— Я тоже так думал, — ответил он, вновь отворачиваясь к цветочному горшку. Протянул ладонь — и сквозь землю пробился тугой лучик ростка.
— Зачем тогда тебе нужны все эти девушки?