– Нет, мой адвокат утверждает, что тридцать месячных окладов – это минимум, которого он добьется в суде. Плюс, конечно, оплата его услуг. Он посоветовал мне в таком случае не слишком настаивать на пенсионной премии. – Эту фразу Йост заставил меня выучить наизусть.
Хертог полностью сдал позиции. Он что-то шептал про себя и несколько раз вздохнул, лихорадочно подсчитывая убытки.
– А что вы скажете… об окладе за два года и четыре месяца? При условии, что не будете претендовать на пенсионную премию.
Я сделал вид, будто колеблюсь, и не спешил с ответом. Хертог быстро добавил, что я должен также отказаться от судебного иска.
Я еще немного помолчал и наконец, как бы нехотя, произнес, что в интересах фирмы скрепя сердце соглашаюсь на его предложение. И дабы сэкономить его затраты, попрошу своего адвоката подготовить соответствующее соглашение. Тогда его адвокату останется только проконтролировать исполнение.
Да, получилось классно. Хертог даже облегченно перевел дух. Я знал, что он спокойно заплатит эти деньги.
Невероятно. За десять минут я стал богаче на 116 тысяч евро. Брутто, конечно. Вечером мы с Йостом обмоем успех, осушив добрую бутылку шампанского.
Час спустя Хертог сообщил, что у меня осталось одиннадцать неиспользованных отпускных дней. Это означало, что я должен пахать на Хертога тринадцать недель. Еще пятьдесят два раза придется съездить из Пюрмеренда в Брёкелен и обратно. А дома меня ждет черная дыра, которую пока нечем заполнить.
IV
«Может, не стоит принимать все так близко к сердцу, Афье, – говорила мне иногда мама. – Относись к жизни легкомысленней, чуть менее серьезно».
Она была права, но откуда взять то, чего нет в душе. Я не легкомысленна.
Артуру надо бы жениться на моей матери. Артур тоже не легкомыслен, но умеет отлично притворяться. Говорит, что хочет жить на широкую ногу и с размахом, но целых двадцать три года просидел на одной и той же скучной работе в Брёкелене. А в довершение всех бед скоро и ее потеряет. Он уволен. Стал ненужным.
Это означает, что нам придется на всем экономить. Мне-то что, я привыкла жить скромно, но Артур любит корчить из себя важную персону.
Воображаю, как он будет целыми днями сидеть дома. Со вздохом приподнимать ноги, чтобы я не задела их пылесосом. Спрашивать вслух, но как бы про себя, зачем каждый день нужно что-то передвигать. А если я задам ему вопрос, делать вид, будто погружен в свою газету и ничего не слышит.
Предвижу, что новую работу он найдет нескоро. Пятьдесят лет… песня долгая, а похвастать нечем, разве что глубоким знанием держателей для туалетной бумаги и автоматов для полотенец. В очередь за ним компании не встанут.
Артур весьма невысокого мнения о моей работе в магазине модной одежды больших размеров. Считает, что ожидать клиентов – это не работа. Он представления не имеет, чем я занимаюсь в течение дня. За восемь лет, что я там работаю, заглянул туда один-единственный раз. О’кей, я тоже всего один раз была в офисе Хертога, когда компания отмечала 75 лет своего существования.
А ведь, кроме этого пожилого подростка, в моей заботе нуждается отец, который думает только о себе и своих воображаемых мучениях. Одна только мама умела с ним справляться. Она соорудила некую комбинацию из легкой насмешки и полного пренебрежения. Я так не смогу.
Ты была права, мама. Я не легкомысленна. Я серьезна и немного брюзглива от природы. И мне тебя страшно не хватает.
28
Отвратительная игра команды Нидерландов против Люксембурга вывела меня из себя.
ebooksa