В районе Пинска, почти в 400 км к северу от Галича, разворачивались следующие события. Нашим со смолянами 28 000, противостояли 74 000 поляков, немцев и чехов, под общим командованием короля Чешского Пржемысла Оттокара II, будущего преемника герцога австрийского. 18 января, наши войска оказались в пределах видимости. 13 000 смолян выстроились на левом фланге, имея 9000 конницы и 4 000 пехоты. Конница выстроилась одной колонной, по 200 человек в ряд, а пехота впереди, чтобы вести обстрел вражеской конницы, а потом уйти в тыл.
Пушки расставили по фронту, через каждые 10 метров и 50 метров между батареями, заняв почти километр. Между дивизионами по пулемёту, всего 5 штук. Между батареями по 100 драгун с ружьями. Справа, выставили 20 тачанок, готовых кинуться на фланг противника. Ещё 20 тачанок стояли на левом фланге, поддерживая смолян. Сзади пушек стояли 10 тысяч, вооружённых ружьями с примкнутыми штыками драгун, вытянувшись по всей ширине фронта.
Крестоносцы решили атаковать кавалерией весь наш отряд, располагая 40 000 всадников, которые обхватывали всё наше построение. Сзади шли пехотинцы пятью колоннами, примерно по 7000 в каждой. Около 12 часов дня, враг перешёл в наступление. Конница, набирая скорость, помчалась навстречу. В 400 метрах от нас они пересекли невидимую черту, послужившей командой, для начала обстрела из миномётов и пушек. С 200 метров, открыли огонь пулемёты, а со 100, ружья.
Из тачанок строчили пулемёты и автоматы. На нашем фланге, пушки успели произвести по 3 выстрела шрапнелью, последний в упор. Каждый выстрел из пушки, валил на землю, по крайней мере, от 30 до 40 человек убитыми и ранеными. Пулемёты выкашивали первые ряды полностью, но громадная масса наступающих захлёстывала наши позиции. Хорошо, что, имея время и предвидя место сражения, перед фронтом установили 2 тысячи пехотных мин, которые взрываясь, калечили или отрывали ногу у коня. Мины даже не стали закапывать, а разложили в шахматном порядке.
Мины, пожалуй, подействовали самым решительным образом. Тысячи рухнувших на землю лошадей, практически перегородили дорогу задним рядам, что вызвало давку и позволили ещё раз зарядить пушки и произвести залп, после которого пушкари ушли за спины вышедших вперёд 10 000 драгун, открывших стрельбу по скученной кавалерии. Потери крестоносцев оказались просто чудовищными. Одной шрапнелью скосили белее 5000 наступавших, пулемёты захлёбывались, не успевая менять ленты и прекратили стрельбу перегревшись.
Расчёты начали менять стволы, выведя из строя тоже около 5000 человек. Иными словами, весь участок наступающих на наш фланг крестоносцев, был, практически полностью уничтожен, а остатки, попав под пули драгун, начали разворачиваться и отходить. А левому флангу не поздоровилось. Хотя мы и помогали смолянам миномётами и пулемётами. Помогли и мины, но, тем не менее, почти 20 000 всадников, потеряв 2-3 тысячи убитыми, сбившись в кучу, перейдя на шаг, схватились со смолянами. Левофланговые тачанки рванулись во фланг сражающимся, обстреливая крестоносцев.
А сзади уже подходили пешие войска. Бегущие всадники нашего фланга, обрушились на свою пехоту, мешая её продвижению, но всё-таки просочились между колоннами в тыл, приходя в себя. На пехоту обрушился поток картечи, выводя из строя сотни человек, пробивая насквозь по 2-3 человека, одной чугунной пулей. Вновь застрочили пулемёты, сменив стволы. Тачанки мчались вдоль флангов, ведя огонь по колоннам, которые таяли на глазах и, наконец, не выдержав, ломанулись бежать.
На фланге смолян, продолжалась битва, понемногу затихая, поскольку тачанки, миномёты и наши драгуны, продолжали обстрел противника, пока и они не повернули обратно. Вслед им поскакали 600 казаков, смоляне и тысяча наших солдат. Кавалерия крестоносцев не выдержала и бросив всё, помчалась прочь. Их ещё оставалось достаточно много, не менее 8-10 тысяч, но они поняли, что проиграли и решили не искушать судьбу. А пехоту ещё долго преследовали, уничтожая.
Смоляне, понеся большие потери, мстили, рубя всех, не щадя сдающихся. С наступлением темноты, около 6 часов вечера, бой закончился. Начали подбирать раненых, своих выносили, а врагов добивали. Это продолжалось до поздней ночи, пока усталые воины не легли спать. На утро, 19 января, стали осматриваться и считать потери. Крестоносцы потеряли убитыми, почти 30 000 конных и почти столько же пехотинцев. В плен попали чуть больше пяти тысяч.
Убитые, за ночь, замёрзли и превратились в жёсткие манекены. Убитых обыскивали и, по возможности, раздевали, покушаясь, в основном, на сапоги. С убитых лошадей снимали сёдла, сбрую, отрывали подковы. Многие кони имели доспехи, которые ценились весьма значительно. Несколько сотен кавалеристов оказались при золотых шпорах. Обыскивать убитых вышли горожане, которым тоже перепало немало ценностей. Добыча оказалась настолько огромна, что тащить её с собой, а мы собирались продолжать наступление, не было никакой возможности.
Наши потери тоже оказались порядочными. Смоляне не досчитались 4-х тысяч человек. У нас погибли 96 человек. Всех убитых решили похоронить. Пленных заставили долбить мёрзлую землю, отогревая кострами. Похороны затянулись и на весь следующий день. Убитых отпевали попы из Пинска. Крестоносцев тоже отпевал, взятый в плен, католический священник. Добычу поделили, но решили оставить на месте. Пленных было больше, чем всё население Пинска, и мы начали решать их судьбу. Смоляне отрядили 300 своих дружинников, чтобы те увели пленных до границы со своим княжеством и сдали княжеским людям.
Заодно и повезли свою долю добычи. Мы, свою долю, оставили в Пинске, сложив в одном месте и приставив к ним сотню казаков, до окончания кампании. Но найденные деньги собрали и поделили поровну между участниками. На каждого вышло по 8 золотых талеров и 12 серебряных монет. А пленных решили раздать в холопы, всем желающим по 1 серебряной монете. Желающие нашлись. Кому не охота приобрести здорового раба, чуть ли не даром? Закончили все дела только к 23 января и вышли в поход 24 января, имея конечным пунктом Сандомир, куда договорились подойти после разгрома крестоносцев, в чём никто из нас не сомневался.
А несколько ранее, 21 января, в 175 км к северу, у Минска, крестоносцы, в количестве 29 000, под руководством Миндовга, графа Фландрского и короля Англии, развернули свои порядки перед Владимирскими полками, командовал которыми князь Александр Ярославич Невский. У него было19 000 дружинников.
Однако, получив данные о застрявших под Данцигом 15 000 крестоносцев, Марченко, новгородцы, псковичи и полочане руководимые племянником Миндовга, Товтивиллом, ещё 17 января, двинулись к Минску, достигнув его 20 января, вечером. Интересно, что Товтивилл, князь полоцкий, по наущению Миндовга, в прошлом году напал на Владимирское княжество, разбил их войска и убил князя владимирского Михаила, а сейчас выступает их союзником, сам, едва избежав гибели от козней своего дяди.
Так порой переплетаются судьбы людей, бывших вчера врагами, а сегодня ставшими друзьями. Утром 21 января, ожидая подхода крестоносцев, установили свои 12 пушек, два пулемёта и приготовили 6 тачанок. 600 драгун выстроились за пушками. Справа встали 19 000 всадников, слева 18 000. Крестоносцы подошли ближе и встали в полукилометре. Наши войска превышали врага числом и это было заметно.
Крестоносцы никак не ожидали, что они окажутся в таком меньшинстве. Отступать было смерти подобно. Сражаться тоже безнадёжно. После двух часов противостояния, когда противник уже совершенно точно убедился в своей слабости, король Англии, посовещавшись с графом и Миндовгом, приняли решение обороняться.
Вперёд вывели пикинёров, числом в 12 000, которые выставили вперёд копья, построившись в 4 шеренги, выпустив вперёд полторы тысячи арбалетчиков. Кавалерия скопилась сзади. Наши кавалеристы обошли построение с двух сторон и стояли в полукилометре, не решаясь нападать.
Центр, состоящий из 12 пушек и 600 стрельцов, с 2 пулемётами, начал продвигать поближе к вражескому строю. Пушки подталкивали сзади, чтобы враг их не видел. Подойдя на 200 метров, мы тоже остановились. Вдруг, повинуясь приказу, шеренги пикинёров разошлись, пропуская вперёд колонну всадников, ринувшуюся на наш центр. Всадники скакали по 40 человек в ряд, постепенно разливаясь вширь. Едва первый ряд выехал на 100 метров от общего строя, разъехавшись до 200 человек в ряду, 600 стрельцов вскинули ружья и произвели залп, уничтожив первый ряд полностью и тут же кинулись назад, за пушки, которые тоже выдали залп, проредивший их ряды до четвёртого –пятого.
Следом вновь прозвучал залп из ружей и застрочили два пулемёта, скосив ещё два ряда. Всадники немедленно начали возвращаться назад и ряды пикинёров сомкнулись за ними. На поле остались лежать до тысячи убитых. Этот безумный порыв сразу расставил всё по своим местам. Стало ясно, что сопротивление бесполезно. К нам выехали парламентёры, которых встретил князь Александр, Марченко и Товтивилл. Противник просил разрешить ему уйти, оставив обоз нам.
Не будь у нас пушек, мы бы согласились, но Марченко потребовал безоговорочной капитуляции. Парламентёры попросили времени на размышления и вернулись назад. Через 15 минут, приняв решение, раздалась команда и противник, не ломая строя, бегом устремился к ближнему лесу, расположенному в 600-700 метрах. Кавалерия погналась следом, но, когда между сторонами осталось 50 метров, прозвучала команда и крестоносцы остановились, обращая оружие против нападающих.
ebooksa