Посёлок представлял из себя несколько десятков круглых хижин, расставленных кругом, оставляя в середине большую площадь. Процессия подошла к одной из хижин, имевшей больший размер. Оттуда вышел человек одетый в плащ, с перьями в волосах и также вставший на колени. Честно говоря, мне уже надоели все эти церемонии, и я спешил к конечной цели, но приходилось терпеть. Я вновь слез с коня, вызвав крики ужаса среди толпы любопытных жителей, которых, вместе с детьми, собралось вокруг до полутысячи человек.
Я подошёл к вождю и положив руку ему на плечо, предложил встать. Тот встал, растерянно озираясь вокруг, боясь взглянуть на меня. Я вновь подозвал проводника и предложил объяснить вождю наши требования. После того, как вождь уразумел, что нам нужно, он закивал головой и пригласил меня в хижину. Пришлось заходить. Со мной зашли пятеро легионеров. В просторном помещении на полу лежали циновки, на которые вождь предложил садиться. Мы уселись кое как.
Вождь уселся в кругу и что-то крикнул. К нам подошли две девушки, держа в руках, я чуть не поперхнулся от удивления – курительную трубку, с длинным чубуком, с висюльками и разукрашенную узорами. Вождь протянул её мне, и я взял её в руки, полюбовался на узоры и сделал несколько затяжек. Табак был крепким, но очень ароматным и приятным. Насмотревшись на фильмы про индейцев, я протянул трубку вождю и тот тоже сделал несколько затяжек.
Затем он протянул трубку сидевшему рядом легионеру, который, подражая нам, затянулся и тут же, поперхнувшись, зашёлся в кашле. Вождь испуганно смотрел на него, опасаясь самого худшего, но я улыбнулся и успокаивающе показал рукой, что всё в порядке. Вождь протянул трубку другому легионеру, но тот отказался. Я протянул руку и взял трубку сам. Знаками попросил оставить её себе и попросил табаку. На лице вождя появилось довольное выражение, он понял, что угодил мне и немедленно отдал распоряжение. Мне принесли ещё несколько трубок и мешочек с табаком, примерно с литровую банку. Я даже поблагодарил вождя, чем он был несказанно рад.
Обстановка разрядилась, и вождь расслабился. Мы начали переговоры. С огромным трудом, нам удалось договориться, что завтра утром, нас проводят в город, где живёт главный вождь их племени, по имени Акиминсаке.
Столица называется Хунса. Вспотев от прилагаемых усилий, в попытках объяснить наши предложения, я собрался уходить, но вождь показал, что мы должны принять участие в пире. Я велел принести мне комплект подарков для вождя, его жён и приближённых, а сам отправился на площадь, где уже расстелили циновки и начали накрывать на них блюда. Кстати, удалось узнать имя вождя. Его звали Чибчачума.
Я уселся на предложенное мне место, а рядом расселись 12 офицеров, командиров подразделений с двумя моими телохранителями и ординарцем. За время переговоров, солдаты разбили лагерь снаружи селения и тоже приготовились ужинать. Им носили еду местные жители. Там были жареная дичь, овощи и фрукты, маисовые лепёшки и много других блюд, мне не известных. Офицеры удивлялись моему спокойствию. Но я почему –то был уверен, что индейцы не имеют намерения нас отравить, уж очень они непосредственны и честны в своих поступках.
Когда мне принесли подарки, я поднялся и пригласил вождя подойти ко мне. Затем начал ему вручать зеркала, железные ножи, бисер для бус, несколько топоров и штуку льняного материала. Вождь был чрезвычайно рад и благодарил от души, кланяясь мне до пола. Затем начался пир. К еде подали перец и другие пряности, мне не известные. Я налегал на жареное мясо и свежие лепёшки. Потом подали чай мате и сладости-сушёные фрукты. А в середине площадки начались танцы. Парни и девушки показали своё искусство, и мы, с удовольствием, наблюдали за действием. Наевшись, я набил одну из трубок и закурил, с наслаждением вдыхая забытый аромат дыма.
Папиросы кончились ещё 6 лет назад. Закуривая спичкой, я привлёк внимание окружающих и самого вождя, со страхом, глядевшим на процесс прикуривания. Я тут же подарил вождю коробок спичек, вызвав взрыв благодарности. Сам вождь и его ближние, курили какую-то траву, явно наркотического происхождения. Предлагали мне, но я отказался. Пир закончился далеко за полночь. Мне предоставили специальную хижину, и я согласился, хотя офицеры предостерегали меня от этого.
Сами они ушли ночевать в лагерь, оставив меня с ординарцем и телохранителями, для которых нашлось помещение в этом же здании. Я предполагал, что мне непременно пришлют девушку и не ошибся. Ночь я провёл весело. Кстати, и моим людям прислали девушек, так что все были довольны. Возможно, что в селении появятся в будущем светлокожие дети.
Наступило утро 12 июня и после сытного завтрака, мы, свернув лагерь, продолжили путь, провожаемые другими проводниками, а прежние ушли, получив по железному ножу, весьма этим довольные. Теперь, мы продвигались по дороге, вполне пригодной для транспорта, но индейцы не знали даже колеса. Шли до вечера. Переночевали и продолжили путь. Попадались селения, в которых люди поднимали панику, но проводники успокаивали их и те, выбегали на дорогу, чтобы проследить за нашей колонной, изумляясь и громко обсуждая увиденное.
К обеду 13 июня, мы подошли к столице, городу Хунса. Это был настоящий мегаполис, тысяч на 15, жителей. Многие дома имели по нескольку этажей. Имелись несколько храмов, выстроенных из камня. Город был обнесён стеной из самана и камней, уложенных на глину, высотой до 3-х метров. Настоящая крепость. Мы подъехали к воротам и остановились в отдалении, отправив вперёд проводников.
Все люди, двигающиеся по дороге в город и из него, разбежались. На стенах появились стражи, всё более увеличиваясь в числе. Мы отошли на километр от стен и начали разбивать лагерь, рядом с небольшим ручьём. Через 4 часа ожидания, ворота открылись и из города показалась процессия, направившаяся в нашу сторону. Впереди шли сотни две воинов, вооружённых копьями и дубинками, прикрывающиеся щитами. Следом, на носилках, несли вождя, с причудливым головным убором.
Носилки были разукрашены узорами, а сам вождь восседал на шкуре ягуара. Носильщики были одеты в плащи из такой же шкуры, а по сторонам двигались слуги, махая опахалами и держа зонтики над головой вождя. Процессию сопровождали, видимо жрецы, в красных одеяниях с высокими коронами на голове и замыкали шествие ещё две сотни воинов. Я отдал приказ и на коней вскочили уже 50 человек, выдвигаясь вперёд. Я стоял в середине отряда, а с флангов выстроились по сто человек, держа наготове оружие. Подойдя к нам на сто шагов, вождь отдал приказ и шедшие первыми воины, раздвинулись, пропуская носилки вперёд. Я не двигался, показывая свою независимость и пренебрежение. Носилки пронесли ещё ближе, шагов на 5 и встали. С высоты своего коня, я был на одном уровне с вождём, так что ему не удалось оказаться выше меня и это, видимо, ему не очень понравилось.
. По крайней мере, его лицо выразило недовольство. Возможно, он ожидал, что я паду ниц перед его величием. Теперь, обескураженный нашим равнодушием к его персоне, он раздумывал, как ему поступить. Это замешательство и выражение неудовольствия, напрягли меня, и я решил держаться осторожнее. Вождь посмотрел мне в глаза. Я ничуть не смутился. В его взгляде читалось неприязнь и даже, гнев. К тому же, смотреть ему в глаза никто не имел права.
Некоторое время шла борьба взглядов, казалось, он принуждает меня встать на колени, а я, даже позволил себе, пренебрежительно улыбнуться. Видимо это переполнило чашу его терпения. Он ведь так готовился, одевался, пыжился, а тут такой облом! Вождь крикнул что-то повелительное и всё пришло в движение. Носилки повернули, и задние воины, оказались передними, а бывшие передние, сомкнулись за носилками, показав нам спину. Через короткое время процессия вернулась в город, без объяснений. Мы вернулись в лагерь, и начали готовить ужин. К нам вернулись проводники.
Они выглядели испуганными. Мы начали выяснять ситуацию. С грехом пополам, нам объяснили, что вождь Акиминсаке, это оказался именно он, гневается за неоказание ему почестей. Проводники показывали в лицах, что я должен был встать на колени, как и все мои солдаты. Вождь объявил, что мы должны уйти прочь завтра утром, иначе он нас выгонит силой. Проводники просили меня уходить прямо сейчас, так как завтра, сюда подтянутся ещё войска. Я, однако решил остаться, позволив проводникам уходить домой. Каждый из них получил железный нож, чем были все рады и немедленно ушли.
А мы поужинали, чем Бог послал и легли спать, выставив караулы. Утром, мы спокойно умылись в ручье, позавтракали и принялись ожидать дальнейших событий. День проходил спокойно, мы отдыхали, пасли коней, а в городе шла суета, никто не входил и не выходил из ворот, а на стенах стояли стражи, внимательно наблюдавшие за жизнью лагеря. Конная разведка донесла, что с обратной стороны, к городу подходят войска. Я приказал начать готовиться к сражению.
Солдаты неспешно одевали панцири, проверяли оружие. Около 3-х часов дня, ворота раскрылись и из города начали выходить воины, распределяясь в подобие строя. Надо сказать, что количество воинов впечатляло. На глазок, их количество достигало 10 000 человек. И это против 200. Нас уважали. Мы выстроились в две шеренги, выставив на щиты автоматы и карабины. 50 кавалеристов, со мной во главе, гарцевали сзади, ожидая своего часа. Я пожалел, что не взял с собой казаков.
Уж они бы здесь порезвились в полное удовольствие. Наконец был отдан приказ и войско индейцев двинулось на нас. Это было впечатляющее зрелище, жаль не было фотоаппарата. Одетые в плотные одеяния из кожи и дощечек, с копьями и дубинами, войско кинулось бегом, громко крича и потрясая оружием. У нас не было с собой гладкоствольных ружей. Для такого серьёзного похода, мы взяли только автоматы и карабины с настоящими патронами.
ebooksa