Только 28 сентября, почувствовав недовольство команды, которая уже изнывала от безделья, проводя время купаясь и загорая, а также ловя рыбу, я объявил об отплытии. Команда с радостью подхватила указание и на следующий день, 29 сентября, мы отчалили, увозя чудесные приборы. Я включил аппарат, показывающий наше положение относительно берегов и координат, внесённых в него жрецом. Совершенно точно мы подошли к берегу острова Фуэртовентура, канарского архипелага. Здесь мы ещё не были. У меня опять было мало времени, так как команда совсем заскучала по дому. Всё-таки, пятый месяц в походе, хотя, как известно, за это время, платили двойную зарплату. Но я призвал людей ещё немного потерпеть. Мы прождали на берегу острова два дна, прежде чем сюда явились аборигены со своим вождём.
После долгих приветствий и объяснений, вручением подарков и получению ответных приношений, я решил попробовать воспользоваться универсальным переводчиком. Раз эти люди потомки атлантов, может быть, они ещё помнят свой древний язык? Как заставить вождя вставить в ухо наушник? Ведь он может испугаться и порвать его? Да, задача. Я достал наушники и начал объяснять на пальцах, что хочу, чтобы вождь надел наушники, а сам надел, в свою очередь, другую пару. Тот сначала не понимал меня, потом резко отказался. Я протянул к нему наушники и стал говорить в свой микрофон.
Слова перевода, хоть и тихо, но звучали из наушников, и вождь, начал прислушиваться, а потом я поднёс наушник ещё ближе к его уху и стал говорить. Наконец вождь сообразил, что слова идут из этих затычек и, по моему примеру, всё-таки вставил их в уши. Некоторое время он внимательно слушал мою речь, морща лоб, а потом ответил:
– Я понимаю тебя. Это наш древний язык, на котором говорили мои предки, откуда ты его знаешь?
Я ответил, что только что прибыл из Атлантиды, а верней из того, что от неё осталось. Слава Богу, вождь наконец принял мои правила и разговор начался. Он уселся и попросил рассказать про то, что я узнал на острове и я приступил к рассказу. Вождь слушал меня внимательно, иногда задавая вопросы. Мы беседовали часа два и вождь, даже вытер набежавшую слезу. Он спросил, нельзя ли доставить жреца к ним на остров? Я сообщил, что тот отказывается.
Тогда вождь попросил меня, отвезти его на остров, чтобы побеседовать со жрецом. Я пообещал сделать это в следующем году, или ещё через год. Я заеду сюда и найду его, а потом отвезу на остров. На вопрос по поводу орихалка, вождь признался, что не видел таких больших кусков, но у него есть мелкие камни. Я предложил обмен на всё, чтобы он не попросил.
Вождь задумался, а потом сделал предложение: – Я, в следующий раз, отвезу его к жрецу на остров, а по возвращению, он поменяет у меня камни на что-то другое, а пока, подумает, что ему попросить. Пришлось соглашаться. Я всё-таки оставил гуанчам 10 мешков пшеницы, 10 рулонов материи, 30 луков и 300 стрел с железными наконечниками, 30 копий, 20 топоров и 2 двуручные пилы. Вождь был доволен. На этом мы попрощались до следующей встречи.
Внутренние неурядицы
В Ростов наша экспедиция вернулась 18 октября. Лично я, находился в эйфории. Такого удачного исхода я даже представить себе не мог. Как только наш передатчик смог передать сообщение в Ростов, я велел начинать строительство большого склада, на территории города, так что, когда мы прибыли, был уже готов временный склад, а рядом начали возводить постоянное здание из кирпича. Все привезённые сокровища занесли на временный склад, к которому приставили часовых. Тут я был огорошен крайне неприятным событием.
Во время моего отсутствия, в Москве вспыхнул бунт, в результате которого, был тяжело ранен Винокуров. Сейчас он находился в Маргелово, где его лечили, но положение его очень серьёзное. За неделю до моего прибытия, радиостанция Москвы принесла весть, что в городе взбунтовался народ. Москва, находилась у нас в особом, весьма противоречивом положении. После гибели Коловрата, в город прибыл Винокуров, с полномочиями губернатора бывшего княжества московского. Как у нас принято, Винокуров взялся за создание нашей обычной системы градостроения.
Были построены училище, школа, штаб, казарма, кирпичный и керамический заводы, бумагоделательная фабрика и ещё несколько предприятий. Поскольку в этой, названной «Стрелецкой», слободе, порядки разительно отличались от порядков, царивших в самом городе, было принято решение, отгородить слободу от остального города высоким забором. На входе расположился блокпост со шлагбаумом. На ночь ворота закрывались, а днём вход для любопытных был закрыт.
Таким образом, слобода стала анклавом в городе, жизнь в котором протекала, по совершенно отличным, от другой части города, законам. За прошедшие несколько лет нахождения у власти Винокурова, в слободе были вымощены камнем все улицы, которые по ночам освещались масляными светильниками, а после начала деятельности молекулярного преобразователя, электрическими лампочками. Даже население слободы резко отличалось от населения Москвы.
Побывавшие в слободе москвичи, въезжающие туда по служебным делам, возчики камня, золотари, дружинники, строители, грузчики т.п. рассказывали про необычные факты из жизни слобожан. Даже одежда здесь была другая. Винокуров имел дружину, положенную ему по штату, в количестве 600 человек, возглавляемую воеводой Брячиславом, которая несла службу в кремле и сопровождала Винокурова, во время его выездов за город. Однако главными его телохранителями, являлись легионеры охранной роты, десяток которых, сменяясь ежедневно, несли его охрану.
Дружинники были людьми религиозными и богобоязненными, но службу свою несли справно. Епископ Московский и Волоколамский Феоктист, уже давно исходил злобой, по поводу стрелецкой слободы. Больше всего, его бесило, отсутствие церкви и наличие в рядах охранной сотни многобожников мордвин, которых в сотне было больше половины, а другая половина состояла из рязанцев. Да и среди жителей слободы, практически единицы, имели московскую прописку. Мало того, сам губернатор, посещал церковь крайне редко, а к исповеди вообще не приходил.
После прибытия в город, в прошлом году, около тысячи беженцев из Владимирского княжества, разорённого Неврюем, москвичи, начали выражать недовольство, якобы, отбиранием у них продуктов для пришлых суздальцев, а суздальцы, злословили на тему, что, якобы, Винокуров, вместо того, чтобы помочь князю Андрею против Неврюя, занял нейтральную сторону, мало того, разделил беженцев на несколько групп, распихав в разные города. Поговаривали, что беженцев, вместо Воронежа, Аскольда и Ростова, на самом деле, отправили на рынки рабов в Каффу.
А вот на вырученные деньги, Винокуров оделяет добром только жителей слободы, где москвичам приготовлен удел чернорабочих. Всеми этими инсинуациями, кормили москвичей священнослужители, выполняя, на самом деле, провокационную политику Святого престола в Риме, чьи шпионы и разносили эти слухи. Особенно, епископ давил на воеводу Брячислава, шепча ему на ухо, что Винокуров пренебрегает им и его христианнейшими воинами, предпочитая безбожников и басурман. В конце концов, они настолько подчинили себе Брячислава, что он согласился убить Винокурова, чтобы спасти город от ереси. Подгадав, когда рота солдат срочной службы, из полка, стоящего под Москвой, отправилась на учебные стрельбы, взяв с собой ружья из арсенала, Брячеслав, с сотней дружинников, прибыл на стрельбище, где уже подготовленные пропагандой бывших бояр московской думы, солдаты, взбунтовались.
В этой роте проходили службу многие дети борские, которые были крайне недовольны тем, что им приходится служить с холопами. Неожиданно напав на своих командиров, они убили 6 офицеров, командиров взводов и организаторов учебных стрельб. Овладев 30 ружьями и 6 пистолетами, рота солдат и сотня дружинников, во главе с воеводой, вошли на территорию воинской части и захватили оружейную комнату, где содержались ещё 150 ружей и 5 пистолетов.
Подбив на бунт ещё две роты первогодков, вооружились ружьями и вместе с дружинниками, которых стало уже 3 сотни, направились к кремлю. По пути к ним присоединились подзуживаемые попами, праздные люди и всяческий сброд, которых возглавили бывшие думские бояре Филимонов и Глебов, примкнув к ним со своими холопами. Вся эта толпа повалила к кремлю, обрастая всё новыми недовольными, совершенно не понимая, чего они хотят добиться, но желающие пошуметь и, если удастся, пограбить.
Народ, числом до 3-4 тысяч человек, скопился на лобном месте у кремля, требуя губернатора. Из кремля выехал Винокуров с десятком дружинников и десятком легионеров. Взобравшись на лобное место, он, через динамик, начал увещевать толпу, уговаривая разойтись и оставить для переговоров своих выборных. Но тут, на лобное место взобрался воевода Брячеслав и, подойдя вплотную к Винокурову, ударил того кинжалом в живот.
Удар был такой силы, что пробил лёгкую кольчугу и вонзился в районе желудка. Воевода был тут же застрелен легионерами, а Винокуров подхвачен и унесён. Толпа ринулась следом, но её задержали легионеры и оставшиеся верными, дружинники. В результате стрельбы, погибли до полусотни нападавших, однако 8 легионеров и 30 дружинников были растерзаны толпой, которая, потеряв главного смутьяна –воеводу, ринулась в кремль, грабить. Пытавшиеся встать на её пути, до сотни дружинников, были сметены толпой, которая начала грабить губернаторские апартаменты.
ebooksa