– Наша мельница?
– Да, та самая, по лотку которой мы в детстве скользили…
Тут Грета выключилась из разговора. Мельница! Она ниже по течению Чирка, за поликлиникой, совсем недалеко от второй школы. Деревянный мост по плотине, ведущий к противоположному берегу, где мельница. А из-под моста – деревянный лоток, по которому стекает вода. Доски здесь покрыты скользкой зеленой тиной, плотно прилипшей к лотку. Перелезешь через перила, встанешь на покатую поверхность – и скользишь. Только скользить надо, придерживаясь за бортик, и вовремя остановиться. А то как-то девятилетняя Таня не удержалась и упала с лотка вместе с потоком воды. Плавать-то она умела, да и мелко там было, но вымокла вся. На лоток ребята вылезали, в чем были, почему-то не принято было здесь раздеваться, как на пляже. Лязгая зубами, она выбралась на берег, сняла платье, и Густав с другом Игорем выжали его «по-матросски». Потом они сидели на берегу и ждали, когда платье высохнет. Но следы преступления уничтожить не удалось: во времена натуральных тканей все нужно было гладить. Бабушка Ирма была скора на расправу, поэтому Таня решила идти в Васильевку. А дома ее встретила запертая дверь. У мамы был выходной, и она ушла к Лиго. Грета так живо вспомнила все это, что на глазах выступили слёзы. Теперь мельницы нет. Плотину спустили, озеро обмелело.
Тем временем Лена рассказывала историю женитьбы сына купца Кузнецова на дворянке Ирине Барташевской. Перед Первой мировой имение принадлежало старшему брату отца Ирины. Младший брат продал ему свою долю наследства и быстренько промотал денежки в столице вместе с молодой женой, титулованной, но без гроша в кармане. Вернувшись несолоно хлебавши, он снимал дом, жил в основном в долг. Единственная дочь Ирина была принята в какой-то провинциальный институт благородных девиц, кажется, Виленский, на казенный кошт. Там она заработала чахотку и, не закончив курса, вернулась в Утятин умирать. Однако на свежем воздухе неожиданно ожила. Дядя, не общавшийся с ее родителями, Ирину привечал и иногда одаривал. Вот в расчете на его будущие благодеяния купец Кузнецов явился в дом младших Барташевских с предложением породниться. Благородные родители с негодованием отвергли предложение. Ирина при этом не присутствовала, однако столкнулась со стариком на пороге, возвращаясь с прогулки. Старик не скрыл от нее цель своего визита. Кстати, молодые люди не только не были знакомы, но, кажется, даже и не виделись. Ирина, потупившись, сказала: «Я посоветуюсь с дядюшкой» и скользнула в дом. На следующий день она отправилась в имение и рассказала о предложении дяде. Дядя со всей откровенностью заявил, что, имея собственных детей, содержать ее не собирается. Перспектив выйти замуж за состоятельного дворянина у Ирины никаких, а за бедного – смысла нет; здоровье слабое, поэтому физически работать она не сможет и компаньонкой ее не возьмут; даже скрыв свою болезнь, в гувернантки не годится, потому что не закончила курса. Так что попасть в семью Кузнецовых для нее – редкая удача. Но старик должен знать, что Барташевские с ним знаться и впредь не будут. Побледнев, Ирина поблагодарила дядю за совет и отправилась домой. Дома она хладнокровно изложила все это на бумаге и отправила Кузнецову письмо с извинениями за не оправдавшиеся надежды.
Старик, прочитав письмо, разгневался. Но затем, перечитав, вдруг рассмеялся и сказал: «Вот характер, не чета нашему кисляю! Мать, готовься к свадьбе, будем сына женить». Что об этом думал жених, никто не спросил. Кажется, был не в восторге, как и мать, которая не желала единственному сыну барышню из другого сословия, гордую, бедную и больную. Тем не менее, жениху даже пришлось похищать невесту. Скорее всего, похищение было символическим. Слишком маленький городок Утятин, чтобы жители не знали, что портниха шьет подвенечное платье барышне Ирине Владимировне, а платит за работу купец Кузнецов. Родители делали вид, что не знали об этом – вот и все. А на свадьбе невеста вместе с мужем в пояс поклонилась старикам Кузнецовым, попросив «призреть ее, сироту безродную». Этого даже свекор не ожидал. Бурлил весь город. Дядя, встретив Ирину через несколько дней на улице, попенял ей за такое оскорбительное отношение к близким. Дескать, не собираясь общаться с Кузнецовыми, он не планировал прекращать встречи с племянницей, да и родители наверняка тоже. Выслушав его, Ирина хладнокровно ответила: «И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть». И ушла.
Жили Кузнецовы на удивление дружно. Накануне войны родился сынок. А после революции прошли все: конфискацию, арест, ссылку. Перед войной вернулся в Утятин их сынок, молодой красный командир с тихой бледной женой и двумя детьми-погодками. Получил жилье, случайно ли, нет, это оказался дом, построенный стариком Кузнецовым для своих молодых. Из этого дома он ушел на войну и не вернулся. Сын после семилетки уехал в Москву учиться, и больше о нем никто не слышал. Даже имени его в памяти людской не осталось. А дочь совсем юной потеряла мать и жила одна. Уже ближе к тридцати родила неизвестно от кого сынка Мишу, потом растила внуков Катю и Мишу.
Рассказ увлек всех. Таисия даже прослезилась:
– Я-то смолоду ее не любила: злобная, жадная. А она, бедняжка, такую трудную жизнь прожила. А у бабки ее вообще не жизнь, а роман.
Елена Игнатьевна сказала:
– Грета, ты была в нашем музее? Зайди обязательно. У нас есть портрет Ирины Барташевской кисти Алексюты. Приглядись: один в один бабка Катя.
Провожая гостей, Грета сказала:
– Таисия Андреевна, я завтра зайду навестить Прасковью Петровну. С закуской и бутылкой. Не возражаете?
– Да ей общение в радость. А если ты парня своего приведешь, она потом неделю меня грызть не будет.
– Я могу и двух.
– Ловлю на слове! Это же бабке праздник сердца.
Помогая Грете убирать со стола, Руслан недовольно сказал:
– Ушла, блин, в историю. И зачем тебе эта древность?
– Не скажи. Очень богатая версия наклевывается.
– Поделишься?
– Завтра. Надо еще кое-что обдумать.
ebooksa