– Будет вам свобода с небом в клеточку, – клокотала яростью женщина в кожаной курточке.
– Уйди, старушка, я в печали, – пробурчала Маруся, с сожалением ставя стакан в коробку. – Нина Борисовна, где посуду такую хорошую брала?
– Это я на поминки заготовила, как сюда нас помирать вывезли.
Больше всего, кажется, чёрных риелторов огорчило нежелание рясовцев обращать на них внимание. Шофёр шагнул к Марусе:
– Сейчас я вам устрою тут братские поминки!
Взвизгнула стрела и впилась в ботинок. Взвизгнул шофёр от неожиданной боли. Тимофей, неизвестно когда уже вернувшийся в дом, стоял на открытой веранде и натягивал лук:
– Следующая стрела воткнётся в плечо! Убивать не буду, но покалечу с удовольствием!
– Да что же это такое, – взвыла басом риелторша. – Мужчина, вы довезёте нас хотя бы до трассы?
– Не могу, – ответил Дмитрий, хрустя огурцом. – Я выпивши. Собутыльники, можно, я ещё один огурчик возьму? Исключительный вкус, прямо как малосольные.
– Кушай, Димочка, кушай, родимый. Я завтра Лене трёхлитровочку занесу. А хочешь, так сейчас заберёшь.
Рыкнула на своих мужиков риелторша. Шофёр, вырвавший из ноги стрелу, у которой вместо наконечника был большой гвоздь, разулся и ныл, глядя на ранку над пальцами. Пузатый по приказу начальницы добежал до старухи, вырвал у неё из рук нелепый купол большого зонта с крупными алыми розами на чёрном фоне и побежал назад.
– Кузьминична, что со старушкой делать? Эти ведь христопродавцы её с собой не заберут.
– Куда же ещё, придётся ко мне. Давайте, Дмитрий, спускайтесь к ней.
Их встретил абсолютно безмятежный взгляд старой дамы из-под обвисших мокрых полей шляпки кружевного шитья. Удивительно, что Дмитрий, не выглядевший рафинированным интеллигентом, сразу нашёл нужный тон. Он содрал чехол с сиденья, ужом выскользнул из-за руля, по-гусарски щёлкнул каблуками, пробормотал: «Мадам, позвольте!», завернул, бережно взял на руки и усадил на заднее сиденье. Рядом примостились Лена и Ольга, впереди устроилась Марья Кузьминична. Когда они вернулись к площадке, Рясов махнул рукой. Машина притормозила, он спросил:
– Кузьминична, ты клятву Гипро… это… Гриппо… тьфу, словом, клятву давала врачебную? Будешь этому заср… этому му…жику рану обрабатывать?
– Я из доисторических времён. Мы клятву советского медика давали, да и то на первом курсе. Я и текст забыла, и не советская уже, да и не медик. Так, пенсионерка. Отойди от машины, ехать надо, а то пожилую даму застудим.
На горницу эта царственная особа взглянула с таким изумлением, что хозяйка даже устыдилась: «Может, во времянку пожелаете?» Прошли по двору, открыли дверь дальнего домика, она заглянула туда и впервые открыла рот:
– Турбаза! – засмеялась и хлопнула в ладоши. – Я в Кутаиси отдыхала.
– Ну, слава богу, – шепнула Лена. – А то, я уж думала, она нас в угол поставит!
Накрыв гостью ватным одеялом, Марья Кузьминична вышла во двор и увидела, как мимо дома проехало такси.