– Бабушка умерла. Чего надо делать?
Тимофей вскрикнул. Марья Кузьминична сказала, тяжело поднимаясь из-за стола:
– Да скажи уж прямо: убили.
– Максим не хотел. Он просто отмахнулся. А она отлетела – и виском об сундук.
– Максим – это шкаф такой с заплывшими глазами? Я запомню. Пойди до следующего дома и скажи хозяйке, чтобы пришла помогать. Да живенько, – когда она вышла, сказала, не понижая голоса. – Тимофей, спорим, что следующую «консерву» убьют именно так, вроде как случайно?
– Даже спорить не буду. И кого убьют, тоже не буду спорить, – сдавленным голосом ответил он.
– Да, девочка им пока будет готовить. Ну, и как девочка…
Выскользнула в коридор и услышала, как на террасе переговариваются вполголоса молодые:
– Ты слышал?
– Да, я, пожалуй, согласен… Тина, это старичьё какое отмороженное… спорят, кого первого убьют!
Тимофею она велела спать. От смерти, мол, даже она, медик, не спасает. Подумав, ещё укол ему сильный вколола. Поглаживая по голове, сказала:
– Ты мне нужен сильный и здоровый. Я уже созрела до убийства.
– Я тоже.
Вошла в дом, взглядом нашла покойницу, тронула её. Маленькая седенькая старушка как будто заснула, полусидя-полулёжа у сундука:
– Господи, да она уже часа два, как умерла!
– Да кто на неё глядел, – лениво процедил второй, известный ей теперь как Максим. – Забирай эту дохлятину отсюда!
В дверь тяжело вступила Паня:
– А не пошёл бы ты сам к такой-то матери?
Максим начал подниматься из-за стола:
– Ах ты…