– Ты что? Твои ведь все в большом Рясово!
– Мои на небе, а в Рясово только могилы. А я хорошо, если два раза в год там бываю. Уйду – и никого с нами не будет. А тут, покуда живы, меня соседи навещать будут.
– Да, я тоже с мамой моей рядом не упокоюсь, – сказала Анна. – Здесь наше место.
– О чём вы толкуете, подружки, – обнял их подошедший сзади Зимин. – Жить надо! Назло пенсионному фонду! А давайте я вам пример дам для подражания! Иду я, значит, вчера по Горьковской, а впереди над тротуаром зонт телепается такой радужный, перламутровый… ну, где-то в области моего пупка, а из-под него ножки такие капелюшечные, да на каблучке малюсеньком. Заглядываю я под зонт, а там…
– Да неужто наша графиня? – ахнула Паня.
– Она самая! Я поздоровался, она в ответ кивнула этак свысока… вот как жить надо! Любит она себя!
– Ну, что ж, – вздохнула Паня. – она мне чуть не в матери годится. Что барыней себя вела, так мы сами ей дозволяли. Что с ерундовиной этой скандал получился – да шут с ней, она же плохого не хотела, это мозгляк ейный вонь поднял. Дай ей бог до ста и дольше!
Через день позвонил следователь, сказал, что в лозинках под мостом труп утопленницы обнаружен, надо, мол опознать. И замолчал многозначительно.
– И для чего вы мне это говорите?
– Я должен вызвать вас для опознания.
– Ну, попробуйте, – усмехнулась она и прервала разговор.
Перезвонил потом не он, а Ссёлковский участковый. Да, вода спала, сказала она. Но не настолько, чтобы можно было пройти. Машина, может, и проедет, но таксисты рисковать не будут. Да и зачем ей эта докука, за сто вёрст ехать и на покойницу глядеть. Ах, гражданский долг? Когда это она задолжать успела тем, кто свой служебный долг не выполняет? Ладно-ладно, на него конкретно у неё обиды нет, пусть присылают машину завтра с утра пораньше. Да, поедет она с Тимофеем. Заодно врачу его покажет и кое-какие покупки сделает.
Тимофей сегодня с утра копался в своих завалах. Одной рукой ему было неловко, но пришли Маруська с Наташей ему помогать. К приходу Марьи Кузьминичны почти всё уже было разобрано, прибрано и на три кучки разложено: что цело, что ремонтировать или на запчасти отложить, что на вышвыр.
– Глянь, Маша, какой порядок навели, – похвасталась Наташа. – Он ведь тут сидел, паутиной заросший. А железки – дело наживное, ещё купит!
– Завтра покупать поедем, – сказала Марья Кузьминична. – Полиция за нами машину пришлёт. Придётся за это на покойницу поглядеть, но зато потом пойдём покупать всё, что душеньке угодно… но в пределах означенной суммы.
– Этого хватит, тётя Маша, – радостно сказал Тимофей. – Тут многое уцелело. Я ещё покопаюсь, может, ещё что-нибудь до вечера восстановлю.
Выходя из прозекторской в коридор, Марья Кузьминична с возмущением сказала:
– Вот скажи, для чего они нас сюда притащили? Её о пороги так побило, что даже не разобрать, не то он её убил, не то река. Ни лица, ни обуви. Куртка, вроде, её. Но таких в большом городе сотня на километр. Тимочка, ты что так побледнел? Ох, бедный, не привык ты к такому… давай-ка на воздух!
Сзади тащился сопровождавший их полицейский. Она усадила Тимофея на лавочку, сказала:
– Дыши!
ebooksa