– Я поговорила с отцом Сергием. И этим, кажется, сделала великую глупость. Он на меня разозлился. Теперь не знаю, как там теперь и показаться…
Потом, коротко взмахнув рукой, начала отрывисто рассказывать. То вспоминала фразы отца Сергия, то принималась вспоминать случаи из своей жизни. Давно они вот так, близко, не общались. С тех пор, как уволилась Алла из библиотеки.
Муж Аллы, Иван, – спокойный здоровяк. Ее дочке Маше, кажется, шестнадцать. Она вся в отца, рослая, невозмутимая. Дениске – пять, как и Коленьке. Только Коля родился здесь, в поселке. Алла же сына рожала в Чите. Помнится, сказала: «Я в этот убогий поселковый роддом – ни ногой!».
Какой же он убогий? Наоборот, уютный, акушерка ласковая. Ночью Коленька родился, утром кормить принесли. И дочку Настю рожала здесь…
– Черные, они так и ждут подходящего момента, – резкий голос Аллы вырвал Евгению из теплых воспоминаний, – Они и Ваню моего пытались оплести, охмурить, подчинить! Я его из такой передряги вытянула!
Да, воительница. В отличие от мужа, Алла – сплошной сгусток нервов. Не признает полутонов. Евгения в глубине души всегда ее жалела. У нее и подруг-то нет.
Иван, конечно, человек хороший. Руки золотые, дом обустроил, как надо, не то, что ее Михаил.… Сам за хозяйством ходит. Поесть любит плотно, в компании теплой посидеть, но не сказать, чтобы пил.… Поговаривают в поселке, что изменяет ей Иван. Да, жалко Аллу. Она вовсе не бессердечная, как думают некоторые, не холодная, к ней просто подход нужен.
Вот видишь пару, и всегда, даже не осознавая этого, «прикидываешь», насколько люди подходят друг другу. Глядя на Ивана с Аллой, думается – что держит их вместе? Иван всяческих сложностей терпеть не может, Алла же всему свое объяснение нашла.
– История – волосы на голове встанут, – Алла, переводя дыхание, отхлебывала горячий чай.
– Ты печенье бери, – Евгения пододвинула хлебницу, – чего пустой чай глычешь? Что за история?
– Да…, – Алла поколебалась, рассказывать или нет, – Бакшеиху знаешь?
– Старушка, маленькая, нос уточкой? Смешная такая, сердитая, ходит и под нос бормочет что-то…
– Не сердитая, а злобная. В самом черном колдовстве погрязла. Ну чего ты так на меня смотришь! Колдует она. Ты с ними, черными, не сталкиваешь, вот и не знаешь ничего. Так вот, у Бакшеиихи – дочь, Лариска.
По рассказу Аллы выходило так. Лариска, толстая грудастая девица, за Иваном еще до его ухода в армию бегала. Он – служить, она – замуж. К тому времени, как вернулся, она уже и развелась, снова – невеста. Иван – из армии, она – к нему, но он ее не принял, даже взглянуть не захотел.
Алла не спрашивала, было ли что между ними до армии. Она так решила: поженились – жизнь с нового листа должна начаться. Что там у кого было – неважно, Алла замуж тоже не девочкой выходила.
– Ты пей, чай остывает, – сказала Евгения.
– Поженились, Машка родилась. Я как-то раз уехала с дочкой к матери, Иван один хозяйничал. Лариска к той поре как раз с какой-то стройки вернулась. Ну и Бакшеиха подослала ее к Ивану, позвать вроде по делу, помочь поросенка заколоть. Вот и помог…
– Тебе еще чаю подлить? – Евгения поднялась было, но Алла махнула – сядь.
– Порося закололи, жареху организовали. Иван выпил-то, говорит, рюмку всего. А в голове зашумело. Прилег на диванчик, а проснулся на следующее утро – рядом Лариска, под одним одеялом с ним…
Алла сгорбилась, замолчала. Щурила зеленые глаза, от крыльев носа вниз обозначились морщинки. Прядь норовила нависнуть над чашкой.
ebooksa