Отправился я налегке. Фляга, нож Клая, пистолет. Кусок хлеба с грудинкой и салом, луковица и холодный колдун, чудом уцелевший от вечернего уничтожения. Бинокль.
Я с наслаждением крутил педали. По местным меркам наступает май. Говорят, иногда день или два идут дожди, но чаще светит солнце. Летом жарко. Климат как в Краснодарском крае или на юге Украины. Хорошо…
Пружины двухподвеса аккуратно сглаживали тряску на ямках. Ехать было легко. Дорога пролегала мимо рощи Веруна и села, где вчера хоронили Трика.
Я глазам поначалу не поверил. Тонкие прутики саженцев в роще за считанные дни превратились в деревья. Молодые, но уже крепкие. Из почек проклюнулась ярко-зеленая листва. Выглядели так, будто ее посажены лет пять назад. Или семь. Без божеской магии не обошлось.
– Биб! Создатель придет, если позвать?
– Роща мала, – заладил он. Точь-в-точь как утром ноет. – Вот вырастет…
– Когда?
– К осени…
Поздно. Если степняки полезут прямо сейчас, роща ни меня, ни себя не защитит.
Я переправился через Волю вброд, раздевшись снизу до пояса догола. Здесь некому смотреть на мои достоинства. За рекой натянул штаны на мокрые ноги и продолжил путь. Дорога, едва отмеченная следами копыт, шла вглубь степи мимо высоченного старого дерева. Видно, на нем и погиб Трик. А наверху сидит другой наблюдатель.
На всякий пожарный я съехал с тропы и забрал далеко в сторону, шагов за полтораста. Велосипедисты здесь встречались так же часто, как танки. Примерно – никогда. Поэтому не стал приближаться к дереву, дабы у крестьянина не возникло желания пустить стрелу.
Солнце поднялось высоко, владения остались позади. Вокруг расстилалась степь, зеленая от молодой травы. К концу лета трава высохнет, пожухнет. Как акт отчаяния можно поджечь ее навстречу приближающемуся войску. Но пока что она свежая – не загорится, хоть бензином облей.
– Биб! Пора тебе показать свое мастерство. Лети вперед, сколько можешь. Высмотри, где степняки. И возвращайся.
Двигается он небыстро, чуть скорее, чем я на байке. Зато незаметен. И для стрелы неуязвим. Разведывательный БПЛА, одним словом. Правда, малого радиуса, не Байрактар.
Ожидал его через пару-тройку часов, вернулся он куда раньше. И голос был у него хныкающий.
– Не могу. Прости, хозяин. Как теряю тебя, все – развоплощаюсь. Сел на траву, растекся… Спасибо, ты ближе подъехал. Почувствовал, зачерпнул твою силу – и назад.
Мишленовский человечек даже в размере съежился.
– А как же верьи?
– Молодые как я – слабые. Потом растут. От самого Веруна питаются.
Ага. Значит, микропризрак, ощупавший меня в день знакомства с богом рощи, такой же как Биб, зародыш боевой нежити. Выходит, моему слуге не повезло. Не тот у него патрон. Не прокачает на верхний левел.