Натиск

“Они забирают его” – подумал Бени.

Рики рванул вперёд, но Бени ухватил того за шиворот рубахи.

– Хватит, – сказал он, – не лезь. Мы проиграли.

Глава 8. Имя.

Ч1.

На тракте Ворон переложил Рима в тележку в которой некогда лежал вепрь. В ней ещё отчётливо слышался его запах и следы крови не до конца отмытые пачкали льняную рубашку. Весь он в неё не залез и его ноги свисали с передней части, изредка издавая томный звук чокающихся костяшек, всякий раз Лис невольно улыбался услышав его.

Когда они выносили его из деревни люди особо не обращали внимания. Как предположил Лис, это было оттого что они еще приходили в норму после предыдущей ночи. Ворон же настаивал на том что тут замешана обычная людская ограниченность и безразличие. Лиса же такое заявление в край раздосадовало, ведь они шептались, они думали, или старались думать. И были те которые наблюдали за ними исподтишка, а пытаясь неумело скрыться в кустах и за деревьями они лишь больше шумя выдавали свое местоположение. По запаху то были те двое помогающие ночью. Возможно они были даже его друзьями! Ворон не как на такие заявления не реагировал, он давно разуверился в в людях.

Сейчас же они ушли далеко от деревни и их оставили в покое. Как бы не была сильна их дружба, но и чутка ума было в головах.

Телега стучала деревянными колесами по гравию отчеканивая мелодию усталости. Вечер приближался к ночи, солнце переходило горизонт окрашивая небо в перламутровый цвет. Облака чудовищно медленно пыли на север за неимением ветра в высоте, складываясь и сливаясь вместе они образовывали длинные, тягучие борозды высоко в небе. Внизу также почти не было ветра. Высокая трава что заполоняла равнины по обе стороны от дороги почти что не двигались. Где-то вдалеке послышался рокот вышедших на охоту птиц. Сейчас их добыча вяло мельтешила в сгустках последних лучей света. Понятное дело что они того не желали, что они наслаждались этим днем и своей жизнью, но хищники на то и хищники что берут то что могут взять. Да и кто бы пожалел бездумных насекомых, чья цель жизни жрать и плодиться? Комарики покусывали, черввячки отравляли скот, а саранча уничтожала посевы. Их нельзя было любить всякому фермеру. И всякий фермер любил птиц уничтожающих этих многоногих тварей. Птицы тоже нападали, никто и не отрицает, но ущерб от стаи всепожирающей саранчи был несравним с надоедливым куканием удода.

Ворон, в отличии от своего брата, любил наслаждаться вот такой тишиной. Однако он знал Лиса как облупленного. и в частности знал что когда ему выдается минутка созерцать безмятежность природы его братец влезет. Ведь Лису тишина совсем не нравилась.

– Говорю тебе, – начал Лис, – скоро он проснется.

Ворон разочарованно вздохнул.

– Ты сколько ему дал?

– Три… вроде три.

– Вроде?

– Было темно. Вытащил на ощупь.

– Ну значит скоро он отойдёт.

– Вроде три…

– Так три или больше?

– Три! Я брал пять и два съел по дороге сюда. – Сказал Лис с широченной улыбкой на лице. – Мне было скучно, ты же вечно молчишь.