Эльнара. Дочь лекаря

– О чём ты говоришь, Султан? Кто меня, дочь Пехлибея из Архота, может в чём-то неволить? Я – сама себе хозяйка, так всегда было и будет! Впрочем, мне уже пора идти. Прощай, Султан! Быть может, когда-нибудь мы ещё встретимся?

– Постой, Эльнара! Куда это тебе пора идти? – воскликнул удивлённый толстяк. – Ты же сама говорила, что у тебя нет дома!

– Я нашла себе временный кров на главном базаре города. Там есть скамейки, покрытые мягкой соломой, – с достоинством ответила Эли. – Однако мне действительно пора идти. Вечером ворота запираются, и я могу остаться на улице под открытым небом.

– Но, Эльнара, такой молодой и красивой девушке, как ты, ночью опасно оставаться одной не только на улице, но и на базаре. Если хочешь, я могу предложить тебе свой скромный кров.

– У тебя есть дом? – удивилась Эли.

– Ну, не то что бы такой уж большой дом… – немного смутился Султан: Но там по-своему уютно и хорошо!

Лачуга Султана находилась позади одной из перистанских мечетей. Это была старая хибара, состоявшая из маленькой комнаты и крохотной кухоньки, прилепившаяся одним своим боком к кованому забору мечети, по другую сторону которого располагался ряд сараев богоугодного заведения. В комнате стоял кособокий шкаф со скрипучими дверцами, потемневший от времени, широкий и низкий деревянный сундук, одновременно служивший столом, потрескавшаяся глинобитная лежанка, накрытая куцым матрацем и тонким одеялом, сшитым из разноцветных лоскутков, да покрытая толстым слоем копоти масляная лампа, настолько древняя, что казалось, будто она попала сюда из какой-то сказки.

Гостеприимный хозяин великодушно уступил Эльнаре своё ложе, а сам же перебрался на сундук, удивительным образом выдерживавший его немаленький вес. К большому удивлению Эли, за последние три дня не имевшей и крошки хлеба во рту, Султан накормил её вкусным ужином, который составили свежие лепёшки, кусок вяленого мяса, чашка сметаны и горячий чай с мёдом. Стараясь не показывать, как она на самом деле голодна, девушка медленно ела и думала, что более вкусной пищи она в жизни не пробовала. Перед тем, как лечь спать, из своего объёмного сундука хозяин дома вынул большой тёплый чапан, укрыв им свернувшуюся калачиком Эльнару поверх тонкого одеяла.

– Спасибо за заботу! – Эли благодарно улыбнулась Султану. – Но откуда у тебя эта вещь?

– Слишком хорошая для моего бедного дома? – догадался приятель. – Пожалуй, ты права: тут в кое-каких местах даже сохранились остатки золотых ниток. Наверное, он выглядел очень здорово, будучи новым! Знаешь, этот чапан в моём доме уже столько лет, сколько я себя помню. Однажды в детстве я случайно услышал, будто бы он принадлежал моему отцу.

– А кто он, твой отец? – негромко спросила Эльнара.

– Да я и сам не знаю! – пожал плечами Султан. – Мать никогда мне ничего о нём не рассказывала, а когда я спрашивал её, она всегда уходила от ответа. Правда, сведущие люди сказывали мне, что был он якобы каким-то важным человеком: то ли ханом, то ли султаном, потому, мол, мать и назвала меня таким именем: Султан! Из-за этого имени меня в детстве мальчишки часто дразнили, даже обижали. Помню, я убегал домой и плакал от обиды и стыда. Ну, как же, у всех есть отцы, а у меня нет!

– А вот теперь, когда повзрослел, порой думаю: Чем чёрт не шутит, вдруг мой отец и в самом деле был султаном? Ты только представь, Эльнара! – оживился Султан: Однажды в мой скромный дом входят стражники в сверкающих доспехах и, низко кланяясь, говорят мне, что мой отец, только сейчас случайно узнав о моём существовании, горит желанием немедленно увидеть своего единственного наследника, поскольку сам он уже находится на смертном одре. Я бегу, нет, мчусь на быстроногом скакуне в роскошный дворец и успеваю получить благословение моего почтенного отца, а спустя время нахожу мальчишек со своей округи, уже женатых взрослых мужчин, и говорю им: «У меня был отец, и какой отец!»

– Знаешь, даже если твоим отцом был не султан, а какой-нибудь декханин или простой ремесленник, – задумчиво произнесла Эли, – я думаю, он был хорошим и добрым человеком! Ведь в твоих жилах, Султан, течёт его кровь, а это главное! Богатство, друг, – дело наживное.

– Ты так говоришь, будто в твоих руках когда-то побывали большие деньги! – удивился толстяк словам юной девушки.

– Ну, не совсем так, скорее, могли бы быть …– рассмеялась Эльнара и, вынув из кармана камзола свиток, протянула его приятелю.

Тот долго вертел его в своих руках, с любопытством разглядывая дорогую душистую бумагу, изящную парчовую ленту и большую замысловатую печать, а потом вернул обратно, с сожалением заметив:

– Хоть и перевалило мне в прошлом году за четверть века, читать – писать я так и не научился. А ты умеешь?

– Конечно! Меня отец обучил грамоте, когда мне было лет семь – восемь. Это необходимо каждому человеку, если хочешь, я и тебя научу, – тут же отозвалась девушка, не представлявшая своей жизни без этих знаний.

– Наверное, в моём возрасте это будет для меня несколько сложновато, – уклончиво ответил толстяк, отличавшийся с детских лет ленцой и беспечностью, после чего предложил: А ты почитай-ка мне сама, что здесь написано. Я думаю, обучить меня грамоте ты ещё успеешь!