Одержимость мастера

Обернувшись ко мне, она зарыдала, спрятав опухшее, залитое слезами лицо в свои сухие белые руки.

Глава 10

После приключений в коридоре тетя покрутила еще раз дверную вертушку — надежно ли закрыт замок, а потом отправилась на кухню и села за стол перед разложенным шитьем. Я пошла за ней следом. Сердце колотилось как бешеное. Взяла с полки над столом алюминиевую кружку, наполнила ее водой из чайника до самых краев и выпила.

За Дин Дона было очень страшно.

— Чует мое сердце, никакие это не социальные службы, — качая головой, запричитала Ойле.

Она пыталась вдеть нитку в иголку, но руки у нее дрожали.

— Кто же тогда? — спросила я и, снова наполнив водой свою кружку, протянула ее тете Ойле. Та залпом ее осушила.

Мошенником здоровяк мне не показался. Денег-то у нас все равно нет, рассчитывать не на кого. Может, и стоило своими глазами хотя бы посмотреть, что они предлагают? Но этих размышлений вслух говорить не стала, тетушке виднее.

Как мне показалось, вода тете Ойле помогла, она выдохнула и хоть немного успокоилась. Я подошла к плите. На ней лежала деревянная дощечка, где тетя начала и бросила резать хлеб. Рядом сыр и кусок вареной ветчины. Я взяла нож и принялась нарезать бутерброды.

— Не в «Счастливый дом» Дин Дона хотят отвезти. — Тетя сидела ко мне вполоборота, и я заметила, как ее губы сжались в тонкую линию и побелели. — Это точно.

Моя рука с ножом повисла в воздухе.

— О чем ты, тетушка? — спросила я.

За годы, что они с Дин Доном живут вдвоем, тетя Ойле не привыкла чувствовать себя в безопасности. Должно же быть этому рациональное объяснение. Почему стандартный визит социального работника вывел ее из себя?

— Мон, дорогая, думаю, разговор этот лучше не начинать, — съехала с темы тетя. — Меньше знаешь, крепче спишь.

Ну, конечно! Снова сработали ее защитные механизмы, и тетушка, словно ракушка, закрыла свои створки от окружающего мира. Она собрала с обеденного стола отремонтированное за ночь вечернее платье и уложила его в холщовую сумку — видимо, один заказ готов. Из другой сумки, что стояла под столом, она достала новое. Разложила на столе наряд с пышными красными юбками и черными гипюровыми рюшами. Деловито нацепила на нос очки в круглой роговой оправе и принялась за починку.

В тишине прошла пара минут.

Я уже и не ждала, что тетя что-то скажет, когда она гневно отбросила платье и стукнула кулаком по столу. От неожиданности я вздрогнула и оглянулась.

— Вот нашел же он нас! — воскликнула тетя. — Вычислил, гад!

Я оставила бутерброды и встала у стены возле тети. Ее красивое, но заплаканное лицо, казалось, сделалось серым. На лбу появилась вертикальная складка. Ее улыбка всегда была искренней, почти детской, но сейчас губы тети натянулись, прикрывая зубы. Перемена, произошедшая в ней, показалась мне разительной. Теперь в ее взгляде было столько ярости, что от страха у меня защимило в сердце.

— Тетушка, ничего не понимаю, — тихонько, чтобы не спугнуть ее откровения, сказала я.