С карманами звезд

22
18
20
22
24
26
28
30

– Она просто думает, что мы безумно влюблены и, если нам не разрешать встречаться, мы опять что-нибудь натворим.

– А ты собираешься?

– Что?

– Собираешься что-нибудь натворить?

– Нет, а ты? – с издевкой сказала я.

– Ну, я и не сделал ничего плохого. Ты втянула меня в эту историю, а теперь еще и злишься.

– А тогда на заводе? Ты тоже ничего не сделал? – спросила я.

Влад замолчал.

– Я знаю, ты имеешь право злиться. Просто ты сказала про моего отца и я не смог этого вынести. Но я и не думал причинить тебе зло. Я бы не дал им обидеть тебя.

– Да, конечно, сейчас легко говорить.

– Ты можешь никогда меня не прощать, только скажи, ты правду говорила тогда про моего отца? Он …– Влад замолчал.

«Лучше знать жестокую правду, чем жить в воображаемом мире» вспомнились мне слова Антона. Похоже, они во всем ошибались. И я больше не хочу вспоминать про них.

– Нет, ты меня не правильно понял. Я ничего такого не имела в виду. И давай больше не говорить об этом.

– Хорошо, – он кивнул с благодарностью.

– А ты тогда не пострадал? Когда окна разбились.

– Не пострадал? Из меня столько стекла вытащили. Смотри! – он расстегнул рубашку и спустил ее с плеч. Я закрыла рот рукой – грудь и плечи были в шрамах, в крупных, с вывернутой кожей и поменьше, еле заметных ниточках. В некоторых местах рядом со швами были фиолетовые пятна. Меня пронзил стыд – наверно, ему было очень больно, когда я кидала в него камнями.

– Я вас сейчас яблоки занесу, – донесся из кухни мамин голос.

– Одевай скорее! – я бросилась натягивать ему рубашку, он стал путаясь застегивать пуговицы. Я застегнула ему воротничок и только успела схватить коробку с магнитофоном, когда вошла мама. Она не смотря на нас поставила тарелку с яблоками на стол, словно бы зашла и не проверить вовсе.

– Классный магнитофон, – сказала я и покрутила коробку.

– Да, новый.